Вознесение (ЛП)

Самаэль стоял на берегу реки за воротами — тёмный силуэт в клубящемся тумане. Под его плащом я мельком увидела блеск рукоятки меча. Я была уверена, что бы ни случилось, он не выпустит меня из поля зрения.

По обе стороны от него возвышались старые железные ворота. В капюшоне он выглядел так, будто пытался спрятаться от мира, и только его яркие серые глаза выделялись во мраке. Туман клубами накатывал с реки.

Вдалеке скорбный гудок корабля разносился по ветру. Сложно было поверить, что я получу немного свободы и выйду из этого места.

Я крепче закуталась в плащ и робко шагнула на дорожку, дожидаясь, не пронзит ли боль мои конечности. Делая один шаг за другим по крошащейся каменной дорожке, я всё равно ничего не чувствовала.

Как и обещал, Самаэль освободил меня от заклинания — как минимум, на этот вечер. Я испытывала восторг, очутившись на улице, хотя и было очень холодно.

Самаэль с любопытством глянул на меня из-под капюшона.

— Почему ты улыбаешься?

— Несколько причин. Во-первых, мне наконец-то удастся сделать то, что нужно — выследить Финна и мою сестру.

— Ах, Финн, твой дорогой друг, давший тебе бомбу, чтобы убить меня. Должно быть, ты по нему соскучилась.

— Бывший друг, — поправила я.

Но я и правда вроде как скучала по нему. Во всяком случае, по тому другу, которого я знала, как мне думалось.

— Это мы ещё посмотрим, — Самаэль запустил руку под плащ и достал простое золотое кольцо. — Вот украшение, которое ты просила, — он схватил мою руку и сунул кольцо мне в ладонь.

Я покачала головой.

— Нет, Самаэль. Ты должен надеть его на мой палец. Вообще при этом ты должен встать на колени.

Его губы изогнулись в лёгкой улыбке.

— Я ни перед кем не встаю на колени.

Я передала кольцо обратно ему.

— Надень его мне на палец и смотри при этом в глаза.

— Это правда необходимо?

— О, непременно. В конце концов, мы же безумно влюблены друг в друга.

Его ледяные глаза сощурились, но Самаэль удерживал мой взгляд, пока надевал кольцо на мой безымянный палец. Оно подошло идеально, поблёскивая в тусклом свете. Я подняла руку ближе к лицу, заметив, что на золоте вырезаны слова — ангельские символы.

— Что тут говорится? — спросила я.

— Что ты заслуживаешь смерти, а я был слишком добр.

Я сердито посмотрела на него.

— Слишком много слов для такого маленького колечка.

— Скажи мне, где найти Финна.

Я зашагала вперёд, и ветер свистел над рекой, играя с моим плащом.

Самаэль бросил на меня очередной лукавый взгляд, пока мы шли.

— Что у тебя в сумке? Мне надо обыскать тебя на предмет бомб?

— Нож.

— Естественно. Полагаю, ты украла его с кухни.

— У них предостаточно ножей. Но интереснее ножа то, что дал мне Освальд. Подвеска из жёлудя, чтобы отогнать зло, и фруктовый пирог, потому что я рассказала, как мне его хотелось. Хочешь посмотреть?

— Я и раньше видел выпечку.

— Это настоящее чудо, сотворённое руками смертных. Если это не заставит тебя признать превосходство смертных над ангелами, то твой разум безвозвратно разрушен, — я полезла в сумку и достала пирог, завёрнутый в вощёную бумагу. Обёртка слегка смазала глазурь, но пирог всё равно выглядел восхитительно. — Что такого ангелы сделали в этом мире, чтобы это могло тягаться с этим возвышенным искусством?

Его челюсти поджались.

— Ты планируешь съесть его в какой-то момент, или остаток вечера будешь сочинять поэзию в его честь?

Мой желудок заурчал.

— О, я приберегла его, чтобы съесть во время нашей прогулки. Я не хотела его портить. Я слишком наслаждаюсь предвкушением, — я приподняла пирог в лунном свете, и серебристые лучи мерцали на глазированных ягодах. — Но честно, ты когда-нибудь видел что-нибудь столь же очаровательное?

Подняв взгляд, я заметила, что его серые глаза пронизывают меня.

— Видел.

Я убрала пирог в сумку.

— Я бы поделилась с тобой, но не уверена, что ты этого заслуживаешь.

— Почему нет?

«Потому что ты сказал, что любая полуголая женщина привлечёт твоё внимание».

— Потому что ты немножко злой.

Пока я вела его по петляющей улочке между теснящимися кирпичными зданиями, Самаэль притих. Мы свернули в изогнутый переулок, отходивший от речной набережной и уводивший нас в Восточный край. Улица извивалась на север между покосившимися многоквартирными домами. Тёплые огни сияли в некоторых окнах.

По обе стороны от нас поднимались тёмные кирпичные стены. Кто-то написал на одной стене «Буря грядёт», над словами красовался глаз, а под ними — зигзаг молнии. Я показала туда.

— Пропаганда Свободного Народа.

— Ты теперь научилась читать?

Я улыбнулась.

— Я практиковалась. И сегодня Эмма мне помогала.

Самаэль пристально посмотрел на граффити.

— Их движение нарастает с каждым днём.

— Ты помогаешь ему расти.

— В смысле?! — в его голосе проступили резкие нотки.

— Ты не думаешь, что они сражаются в войне пропаганды?

— Мне плевать, каковы их методы. Я планирую убить их всех, чтобы они прекратили.