Вознесение (СИ)

Однако на самом деле эффект Кары интересовал меня сейчас лишь во вторую очередь. Куда больше я хотел понять, что это был за странный боевой транс, перешедший в увеличившее мою силу онемение всего тела.

И это действительно было намного важнее. Кары богов делали меня сильнее как бы “по ошибке”. Это не было запланированным эффектом, лишь лазейкой в правилах, установленных Великой Плеядой. Я был вынужден использовать этот способ за неимением иного, но при этом прекрасно понимал, что нельзя полагаться на него слишком сильно.

А вот мощь, дарованная этим странным онемением, была исключительно моей. Я не знал, почему был в этом так уверен, просто чувствовал это на уровне каких-то элементарных инстинктов. Так что именно на ней я должен был сосредоточиться, если хотел получить свою собственную власть, не зависящую ни от кого и ни от чего.

Вот только то необычное состояние скорее всего было чем-то вроде озарения и повторить его намеренно у меня бы не получилось. По крайней мере пока. Так что этот вопрос пришлось отложить и сосредоточиться на третьей повестке дня: убийстве Гелиода.

— Итак? — я с любопытством посмотрел на однорукого, встававшего от тела бога четвёртой Кары.

На то, чтобы поглотить его энергию, ушло немало времени. Так что изначально я хотел послушать историю Париса в процессе. Но в ответ на мои оклики он только мотал головой и нервно ходил туда-сюда, так что в конце концов мне надоело и я сосредоточился на процессе. Но теперь, когда стараниями Париса Гелиод испустил дух, получив несовместимое с жизнью пробитие головы стальным кулаком, я, похоже, всё-таки собирался получить ответы на свои вопросы. Потому что однорукий наконец-то успокоился и выдохнул.

— В целом, рассказывать особо нечего… — тут он поймал мой полный нескрываемого недовольства взгляд, вздохнул и поднял руку. — Хорошо-хорошо. Я расскажу. Начнём с того, что в Морае есть три крупных благородных семьи, борющихся за власть с самого основания города. Гераки — это моя семья, Луксан — это семья Гелиода, и ещё одна — Басс. В данный момент, так как мэром города является отец Гелиода, у Луксанов преимущество, и они этим преимуществом активно пользуются. Например, именно из-за их влияния меня отправили в заброшенный квартал.

— Ты ведь говорил, что убил кого-то в драке? Мне кажется за такое сюда могут отправить вполне заслуженно.

— Ну… — он замялся, — на самом деле было немного не так…

— Врунишка! — захихикала Тала.

Но на этот раз я с ней не был согласен. У каждого были свои секреты и я бы тоже не стал рассказывать всю свою подноготную первому встречному. Хотя его ложь мне, конечно, не слишком понравилась. Дальше работать с человеком… богом, который мне врёт, я был не намерен.

— Рассказывай всё, если не хочешь, чтобы я отказался тебе помогать.

— Хорошо, я и так… Короче, была одна девушка…

Было видно, что ему очень неловко об этом говорить, но жалеть однорукого я не собирался.

— Если не начнёшь говорить без запинок, я развернусь и свалю.

Парис аж взрыкнул от недовольства, но в конце концов, похоже, решился.

— Ладно! Я влюбился в проститутку, понятно? Ходил к ней в бордель каждый день, дарил дорогие подарки, хотел выкупить её из борделя и жениться…

— Идиотом был, — подвёл я итог, не сумев сдержать смеха.

Парис бросил на меня недовольный взгляд, но в конце концов лишь кивнул.

— Ну, да. Сейчас понимаю, что она просто пользовалась мной, даря напрасные надежды и выкачивая из меня деньги, но тогда я просто потерял голову. И когда узнал, что к ней ходил ещё кто-то, просто взбесился. Это был Леан Луксан, троюродный племянник Гелиода. Я вызвал его на дуэль. Вероятно, он даже не понял до конца, в чём передо мной провинился, но из-за давней вражды между нашими семьями принял вызов без особых раздумий. И я его убил. Несмотря на причину, это был честный официальный поединок, так что по идее ко мне не должно было быть никаких претензий. Но Луксаны воспользовались своей властью, и моя семья решила, что легче отдать меня, чем пытаться защитить. Так что меня сослали в заброшенный квартал, а Гелиод лично отрубил мне руку. Ещё и заявил, мол, я должен поблагодарить его за то, что он отрубил левую, а не правую. Ублюдок.

— То есть в своей беде ты, по сути, сам виноват… — я покатал эту мысль в голове, пробуя “на вкус”. И единственный вывод, к которому я пришёл: так определённо было куда забавнее.

Однако Парис, похоже, воспринял мои слова как оскорбление. Вот только ответить ему было нечего, так что он просто насупился, будто хомяк, и отвернувшись от меня, в сердцах пнул труп Гелиода. Я невольно усмехнулся. М-да, не стоило забывать, что он во многом был ещё мальчишкой.

— Ты сказал, что его отец — мэр города? На какой он Каре?

— Скорее всего на пятой, — тяжело вздохнул однорукий.

— Скорее всего?