Возрождение

− А. Хороший план. − Теперь, когда он упоминает об этом, я чувствую голод. И это не только телесная потребность. Я находилась в сканере несколько часов.

Три и восемь десятых часа.

У меня есть внутренние часы. Удобные. Что еще у меня есть того, о чем я забыла?

− Мы можем начать тур с ближайшей уборной? — спрашиваю Коула.

Он ведет меня туда, и когда я заканчиваю свои дела, то смотрю на свое отражение в зеркале. Мое лицо больше не выглядит чужим, и все же оно поразительно отличается от того, какое я помню. По логике, я знаю, что все изменения − внутренние. Ни мои возможности, ни цвет, ни волосы не изменились.

Изменилось что-то именно внутри. Мое отношение к этому месту? Изменило ли то время, пока я отсутствовала, мое представление о нем?

Что-то вроде того. И в то же время нет.

Боль в шее горит как огонь. Горячая кровь капает вниз, контрастируя с холодной сталью ножа. Я чувствую столько…столько всего. Я, наверное, лопну от интенсивности. Но вижу все только серым.

И я падаю. Вращаюсь.

Они убили меня. Я должна была догадаться, что там будет ловушка.

Я хватаюсь за раковину. Уборная сменяется оттенками коричневого и серого. Шумом и тишиной. Теплом и холодом. Прошлым и настоящим.

Когда я снова смотрю в зеркало, это всего лишь я. Как обычно. Но мое сердце колотится. Я ощупываю рукой разрез на шее, и он щиплет, но повязка твердая и новая. Я наложила свежую сегодня утром. Я не истекаю снова кровью.

Правильно. Всего лишь воспоминание. Просто еще одно, без которого я могла бы прожить. Расправляю плечи и встречаю Коула в коридоре.

− В чем дело? − спрашивает он. − Ты выглядишь потрясенной.

Я отвожу его в сторону, поскольку МГИ (младшие гибриды) маршируют мимо нас. Прекрасно. Я еле держу себя в руках, и их до жути похожие лица угрожают снова разделить меня на части. Всем им восемь лет, они не идентичны, но некоторые из них − достаточно близко.

За пределами лагеря люди ошибочно считают, что клоны будут выглядеть одинаково. За пределами лагеря люди считают, что мы не клонируем человека вообще.

Не то чтобы это незаконно, потому что это не так. Никто не беспокоился о принятии законов по этому поводу еще и потому, что никто − как считает большинство населения − не освоил технику. Клоны были бы физиологически и психически неуравновешенными. Были, если бы стали полноценными людьми.

ГИ−1 — это другое дело. Наши импланты могут регулировать многие процессы, нуу… так говорит теория. МГИ являются экспериментальной группой. Никто из нас не уверен, как долго они проживут или насколько хорошо справятся биоинженеры, которые создали их, они ведь не поделятся своими теориями с нами.

И я бы поставила свою левую ногу, что МГИ стали бы незаконными, если бы кто-нибудь узнал о них.

Но именно поэтому мы здесь, не так ли? «Красная Зона» проводит секретные операции там, куда правительство не может ступить. Делает то, что правительство не может официально одобрить. Поймают с поличным, и правительство будет отрицать все санкционированные дела. Наше дело. Моё дело.

Красная Зона вызывает у меня головную боль с каждым новым-старым воспоминанием.

Коул машет рукой перед моим лицом, но я чувствую, что он бы предпочел прикоснуться ко мне.

— Ты в порядке?

Я тру виски.

− Да, у меня просто перегрузка памяти. Иногда бывает трудно определить, где я, или в каком времени. Все сливается вместе. И…

− И?

Я упираюсь пяткой в пол.

− И ничего из того, что вспомнилось, не было полезным.

− Все полезно, Семь.

− Нет, это не так. У меня была миссия, и я ее провалила. По крайней мере, я так думаю. Не могу быть уверена, ведь не могу вспомнить.

Коул берет меня за руку и выводит на улицу. Влажный холодный воздух оседает вокруг. Я начинаю спрашивать, куда мы идем, но он движется в том же направлении, что и вчера вечером.

После того, как мы проходим здания, он снова говорит.

− Не терзай себя из-за этого. Ты вернешь свои воспоминания, и, если тебе нужно будет вернуться в КиРТ, чтобы довести начатое до конца, ты сделаешь это. Ты не провалилась. Тебя постигла неудача. Вот и все.

− Но мне кажется, что я знала, — слова неконтролируемо полились из моих уст. Они удивили меня так же, как и Коула.

Он поворачивается лицом к небу, и одна снежинка приземляется на его нос.

− Ты, наверное, еще не определила личность Х, иначе ты бы сказала Мэлоуну. Ты должна была сообщить ему, как только обнаружишь.

− Я знаю это, но потом думаю — почему на меня напали и вытащили мой жучок? — в таком случае, почему я тайком улизнула с Кайлом, если только он был единственным, кто это сделал? Но я не готова обсуждать это.

− А что, если я выяснила, кто такой Х, и прежде, чем смогла доложить, кто-то сделал это со мной? Мэлоун сказал, что другие тоже искали информацию. Что если я облажалась так сильно, что они вытащили это из меня и…