Возрождение

– Моя, только моя, заворожила меня навеки! Столь красивая, что я мог бы убить себя, если б она то пожелала. Её слова, её просьбы священны для меня. Потому и Саломея, – задумчиво отвечает Фра Липпи. – Я заработал на той росписи 208 флоринов. Весьма солидные деньги. Было за что! Всё для семьи. Но ведь и я там, на фреске! Видели ли вы меня в образе покоренного танцем царя Ирода? Если нет, прошу вас, посмотрите на Саломею моими глазами, и не потребуется иных слов, чтобы понять чувства мои.

Я верю ему, и всё еще в нем сомневаюсь.

– Но что тогда помешало вам официально жениться на Лукреции?

– Я, – отвечает невенчанная жена Фра Филиппо. – Мне хотелось удержать мужа в стороне от искушения очередной женщиной. Если он будет знать, что в любой момент я смогу его оставить, – так я размышляла тогда, – он станет больше дорожить мной. Я не хотела делить Филиппо с другими женщинами, а еще я ревновала его к моей сестре Спинетте. Сильно ревновала, очень сильно!

– Каким вы видели его, своего Филиппо? – деликатно интересуется Мария Липпи. – Почему вы пошли за ним, несмотря на большую разницу в возрасте?

– Филиппо никогда не взрослел, даже в преклонные годы. Он жил, как мальчишка, без оглядки на окружение. И если что-то хотел, он то имел. Он обожал солнце, виноград и вино, любил насвистывать веселые мотивы. Если творил, то, забывая о времени. Если создавал красоту, то такую, что сердце трепетало. Он смотрел на мир доверчивыми глазами и ничего не боялся.

– Ему по силам было даже сотворить ваше бессмертие! – Слова не могли передать всё, что я чувствовала в тот момент. – Ваш утонченно-совершенный образ, Лукреция, до сих пор пленяет сердца. «Липпина» Фра Липпи, размноженная на десятки тысяч копий, украшает дома самых разных земель, поверьте, не только Италии. Многие хотят зреть вас не в музее, а в доме своем, рядом с собой изо дня в день. Лукреция, я не стала исключением!

– О, да, – Мария солидарна со мной, – «Мадонна с младенцем и двумя ангелами» Липпи старшего открыла в Европе эпоху наивысшего подъема ренессанса. На протяжении почти шести веков «Липпина» восхищает и покоряет сердца, являясь украшением Галереи Уффици во Флоренции. Могли ли вы представить, что ваша судьба будет столь яркой?

– Девочки, какие два ангела? Где они? Людей устраивает надуманность: они предпочитают не видеть полотна своими глазами. Если кто-то нашел смыслы высокие и выразил их, знать так оно и есть! И надобно повторять их за другими, чтобы соответствовать уровню. Итак, «Липпина»! Когда Филиппо затеял работу эту, я ведь была беременна. Я позировала ему подолгу, чтобы было полегче, расставляла ноги как все женщины в моем положении. Я молилась, да. Я просила Бога помочь мне разрешиться от бремени без проблем: я ведь затворницей была тогда и под гнетом осуждения. Филиппо видел, как трудно мне было, и приговаривал часто:

– Липпина, голубка моя, потерпи еще немного!

Так вот появилась «Липпина». Ангелочек на картине один, тот, с крыльями, и он – мой хранитель-ангел по замыслу мужа. Второй, кто помогает ему, – это же сам Филиппо в юности. Только слепой не увидит сходство. Ангел-хранитель дает мне ребенка, Филиппо как муж мой помогает ему в этом деле. Ребёнок, конечно же, мальчик, ведь ко мне еще в монастыре сошло видение, что сын великий родится.

И я, и Мария видим в эту минуту, что совершенство образа «Липпины» укрывает от множества глаз самую обычную женщину, способную бояться и быть очень сильной. Она ревнива, даже в зависимости своей, и любит страстно до жертвенности. Она не верит и верит всякому слову мужа своего, и обманывается в чем-то, как все женщины, несмотря на великолепную интуицию.

– Девочки, знайте, мы просто жили изо дня в день, поддерживая друг друга, мы не задумывались о чем-то значимом. Дни проходили в заботах о доме, о детях. Мы нуждались в деньгах, и Филиппо работал не ради высоких смыслов, он трудился ради денег и во имя достатка семьи нашей. Да, была любовь с нами и всё остальное, даже отчаяние моё. В 1465 году родилась наша Алессандра. Филиппино повзрослел рано и много времени проводил с отцом, желая зарабатывать для семьи. Я занималась малышкой и домом. Спинетта помогала мне во всём. В следующем году Филиппо был приглашен в Сполето на роспись кафедрального собора. Я не боялась остаться одна, опасалась другого, что вдали от дома муж станет много времени проводить с женщинами в поисках вдохновения. Но мы нуждались в деньгах, а за ту работу Филиппо должны были выплатить очень большую сумму. Он чувствовал, что мне тревожно и, желая дать хоть какие-то гарантии, пообещал, что возьмет в поездку помощника-монаха фра Диаманте и Филиппино. Расставание не только с мужем, но и с сыном не далось мне легко, но меня утешали мысли, что Филиппо озабочен благополучием нашей семьи. Ведь он уже был не молод, а нужно было растить детей. За три года его работы в Сполето мы виделись лишь дважды: муж брал небольшой отпуск и возвращался с Филиппино в Прато.