Возрождение надежды

— Рильгон, ты великолепен! Признаться, я в восторге, — промолвил Драйбен, не испытывая однако ни малейшей уверенности в том, что перед ним в самом деле находится хозяин Рудны.

Тальб поднялся, положил правую руку на пряжку пояса, а левую — на рукоять длинного меча в сияющих гранеными камнями ножнах и с достоинством произнес:

— Мне лестно, что ты принял меня за Рильгона, но я вовсе не он.

— То есть? — Драйбен, будучи не в состоянии про-шупать сущность странных гостей через непроницаемую магическую завесу, все же начал кое о чем догадываться. — Ты не из Рудны?

— Нет, — улыбнулся тальб. — Я из Тательтуна.

— Откуда? — выпучил глаза Драйбен.

— Тиир из Тательтуна. Но может быть, мы не будем разговаривать на глазах ваших подданных? — несколько нетерпеливо поинтересовался Тиир. — Я приехал ради того, чтобы помочь вам, и хотел бы обговорить условия нашего… соглашения наедине.

На Драйбена напал столбняк, и разговор пришлось поддержать менее впечатлительной Асверии.

— Я приглашаю тебя, господин Тиир, войти в мой дом и пользоваться всеми благами, которые сможет предоставить тебе и твоим спутникам Кергово, провозгласила госпожа Хмельной Горы, и ее чуть хрипловатый голос разнесся по всему двору. Страшар согласно закивал. Надо же, настоящие тальбы! По Кергово ходили слухи, что кое-где их еще можно увидеть, но чтобы вот так, запросто? Да, времена настали удивительные!

Строй стражников как-то незаметно распался, когда стало ясно, что опасаться чудных гостей нечего. Оробевшая челядь замка, движимая любопытством, подступила к тальбам, взяв их в плотное кольцо. Во двор хлынули высокородные вместе со слугами и оруженосцами, а Войко, чтобы лучше видеть происходящее, забрался на крышу хлева.

— Следуйте за мной, — пригласила Асверия Тиира. — Кажется, нынешней ночью произошла какая-то ошибка, но, надеюсь, все обернется к лучшему. Если вы до сих пор не знаете, я — Асверия Лаур, младшая дочь Юстина Лаура и, судя по всему, единственная его наследница.

— Мы знаем, — мягко ответил тальб. — Никакой ошибки не случилось. Все разъяснится в самое ближайшее время. Спасибо за приглашение.

— А где Рильгон? — растерянно вопросил Драйбен.

— Должен быть тут. — Тиир кивнул своим товарищам, успевшим избавиться от черных плащей, и последовал за Асверией в господский дом. Драйбен шепнул что-то на ухо Рею и бросился догонять хозяйку Кергово.

Страшар, обретя с уходом гостей утраченный было дар речи, принялся распоряжаться:

— Разойдись! Дозорные — на стены! Остальным спать! Эка невидаль тальбы! Высокородные господа, прекратите орать! Поутру госпожа вас пригласит и обо всем расскажет. Угостить бы гостей, да поздно уж вроде для ужина… Войко! Бегом на кухню! Куда парень улизнул? Только что тут болтался…

Войко не отозвался, потому как юркнул в господский дом, дабы, воспользовавшись тайным ходом, послушать, о чем будет беседовать владетельница Кергово с чудными гостями.

Драйбен догнал Асверию и тальбов возле кабинета. Просочился по стеночке мимо и распахнул притвор. Конечно, в небольшой комнате места немного, но, как говорится, в тесноте, да не в обиде.

— А я вас давно жду. — С кресла поднялось очень знакомое Драйбену существо. Лысый череп, белая кожа и желтые глаза без зрачков. Рильгон. — Гостей небось встречали?

Вслед за Асверией и тальбами в кабинет вошел невозмутимый аррант. Указал слугам, куда поставить принесенные ими кресла и лавки, и притворил за ними дверь.

* * *

Чинной, достойной быть запечатленной в летописях беседы, на которую была настроена Асверия, не получилось. С первых же мгновений все пошло наперекосяк, и "военный совет", как мысленно назвал Драйбен собрание в кабинете владетельницы Кергово, поначалу больше всего напоминал встречу родичей, съехавшихся под отчий кров после, долгой разлуки из разных концов света.

Перемежая свою речь шутками и прибаутками, Рильгон рассадил тальбов в соответствии с какими-то своими представлениями об их значимости, причем каждого называл по имени и обращался с ними как престарелый дядюшка с беспутными племянниками и племянницами, известными всему миру своим шалопайством. С Асверией он при этом, напротив, был чрезвычайно учтив и предупредителен, что выразилось прежде всего в том, что хозяин Рудны с поклоном усадил ее в облюбованное им самим кресло и в самых изысканных выражениях испросил у нее позволения совершить налет на местную поварню.