Возрождение (СИ)

Он предупреждающе оскалился, но быстро убедился: никто не собирается его подлавливать на ошибке. Не до того им было. Алиарцы вообще слово поперек не скажут, даже если их тут резать начнут - почтение к своим благодетелям они впитывали со дня основания мира. Тот чужак, который постарше и каким-то образом сумел усилить Дворец, сделав его устойчивым к Огню, слишком занят - ни шагу не сделает от кресла, потому что тут же потеряет связь со своим... деревом? Да, пожалуй. То-то тут серебра в листве прибавилось, да и гореть оно почти перестало. Надо будет узнать, как у него это получилось. Светлый тоже не у дел - слишком слаб, хотя зачатки Огня есть и в его ауре. А резко переменившийся в лице второй Темный еще не скоро освободится из-под собственного щита. Очень нескоро... как раз к тому времени, когда с его опасной спутницей будет покончено. И даже спешащие из Южного крыла эльфы... друзья, наверное? Или родичи?.. ничего не смогут поделать. Но с ними можно разобраться и позже. Главное, эту троицу связать, а уж потом все остальное. Именно они - самые опасные. Хотя далеко не так опасны, как могли бы быть спустя всего одно или два поколения.

Дракон удовлетворено кивнул и, не желая больше рисковать понапрасну, призвал свой Огонь. Но на этот раз не стал брать его в руки, а просто глубоко вдохнул и с предвкушением выпустил его на свободу. Иными словами, выдохнул из себя целую струю жидкого пламени. Как самый настоящий Дракон, которым был по крови и праву рождения. Как смертоносная огненная саламандра. Как обычный огнедышащий ящер, которому внезапно надоело играться с верткой, оказавшейся неожиданно кусачей добычей.

- Беги! - прорезался, наконец, у Элиара голос.

- Бел, в сторону! - гаркнул Таррэн, отчаянно выдираясь из магических пут.

- Нет... - жалобно всхлипнула Эланна, до боли сжав кулаки, и тут же зажмурилась, не чувствуя пробежавших по щекам мокрых дорожек.

Но Белка не пошевелилась. Кажется, она даже не дышала - настолько ее поразило сходство Дракона с давно умершим палачом. Конечно, сейчас, спустя первые мгновения глубочайшего шока, были видны и отличия. Крохотные, едва уловимые, но все же отличия, которые красноречиво говорили, что она не сошла с ума, что все это ей не пригрезилось, что стоящий напротив мужчина - вовсе не тот, за кого она его приняла. Талларен Илле Л'аэртэ на самом деле не восставал из мертвых, не выкапывался из могилы и не приходил сюда, чтобы попытаться закончить то, чего не сделал, будучи живым. Это просто Дракон. И его проклятая кровь, которая даже спустя много тысячелетий заставляла его потомков нести на себе отпечатки его проклятого дара. Как у Тиля, его Старшего Хранителя, молодого Ланниэля, всех Равных, терпеливо ждущих возвращения своего Владыки в Темном Лесу. Но, особенно, у обоих его сыновей - старшего, погибшего без малого почти шесть веков назад, и, конечно же, младшего, смотрящего на своего дальнего родича, как в кривое зеркало, которое, к сожалению, никак не получится разбить.

У Таррэна вырвался глухой стон: проклятье! Белка впервые в жизни не смогла ударить врага! Впервые отступила! Впервые оказалась совершенно беззащитной! Но не потому, что враг сильнее, а потому что эта встреча отняла все ее силы, всю волю, решимость.

Она и сейчас стояла, как вмороженная в лед статуя - бледная, как смерть, холодная, с крохотными капельками пота на висках. Стояла, невидяще глядя в пустоту, и даже не видела, как к ней с огромной скоростью летит самая настоящая смерть - в реве яростного Огня Жизни, в бурлящей ярости Дракона, в багровом пламени, от которого не будет спасения. Никому, даже ей. Потому что Огонь Дракона - это совсем не Огонь Темного эльфа, и Его удар во много крат сильнее того, который мог произвести на свет его самый могучий потомок. Дракон сомнет ее и не заметит. Вернее, он убьет ее и не заметит. Прямо здесь. Сейчас. Просто потому, что у нее совершенно нет сил, чтобы отпрыгнуть!

У Эланны просто сердце оборвалось, когда пылающий огненный сгусток с силой ударил Гончую в грудь и отшвырнул на дальнюю стену. Кажется, Белка вскрикнула, когда обездвиженной куклой летела в пустоту. Кажется, ее изломало до неузнаваемости, когда та же страшная сила бросила ее на некогда зеленую стену. Кажется, там что-то захрустело и смялось, как тонкая бумага. Кажется, за стеной оказалась еще одна, сложенная из камня, но удар Дракона был таков, что и она проломилась, пропустив охваченную Огнем Гончую в соседний зал. Края дыры тут же оплавились, веточки плюща болезненно скорчились. Вдалеке что-то яростно загрохотало, загудело, будто занявшийся пожар перекинулся на соседние стены. А потом кто-то закричал - долго, протяжно, жутко. Так жутко, как только может кричать заживо сгорающее существо.