Возрождение Завета

– Я бы предпочел бить эти части на мирах, которые они держат, но дать им исчезнуть внутри Синдиката – это тоже годится. Я знаю, что мне бы не понравилась выброска на любой такой мир. – Виктор скупо улыбнулся, – Надеюсь, Кланы тоже не придут в восторг.

– Это точно. – Прецентор сцепил руки за спиной. – Кстати, просматривая реестр частей, участвующих в атаке на Шуйлер, я заметил, что Первым батальоном Десятого Лиранского Гвардейского командуешь ты.

– Это же мои Призраки. Разумеется, их поведу я.

– А если я запрещу тебе участвовать в битве? Виктор почувствовал, что у него сам по себе втянулся живот.

– Раз мы включили Десятый Лиранский Гвардейский в штурмовые силы, то я не могу не быть там, Кай поведет Пикинеров, Хохиро будет командовать Первым Гениошским, а Фелан поведет в бой свой Четвертый Волчий Гвардейский. Я должен командовать Призраками.

Фохт покачал головой:

– Нет, не должен. Погоди спорить, сначала ответь

мне: зачем тебе их вести?

– Это мои люди. Я их подбирал, Я с ними учился. Мы вместе спасали Хохиро, Я не хочу, чтобы они шли в бой без меня, я не собираюсь требовать от них идти навстречу опасности и риску, если сам не рискую и не подвергаю себя опасности.

– Виктор, ты уже рисковал собой, твоя храбрость вне сомнения. – Фохт стал серьезнее. – Это трудно – отступить и командовать людьми не из гущи боя. На Токкайдо мне больше всего на свете хотелось влезть в кокпит робота и самому драться с Кланами. Смерть каждого моего солдата – это была смерть, которую я предотвратил бы, если бы был с ними. У меня было чувство, что я бросил своих ребят, отправив их в бой без меня.

– Вот именно. Так и есть. И вы понимаете, что я должен там быть,

– Нет, я понимаю, почему ты думаешь, что должен там быть. – Фохт наклонил голову. – И еще, я полагаю, ты считаешь, что твое непосредственное участие в битве диктуется политическими соображениями. Ты опасаешься, как бы твоя сестра не использовала к своей выгоде то, что ты не был в бою, не рисковал своей жизнью в битве с Кланами.

По спине Виктора пробежал холодок.

– Не стану отрицать, что такое соображение имеет место, но лишь в очень малой степени. – Руки Виктора медленно сжались в кулаки. – Вы достаточно давно наблюдаете политическую кухню Внутренней Сферы. Вы помните, как моя бабка низложила своего дядю Алессандро и заняла пост Архонтессы. Вы наверняка помните фокусы Райана Штайнера, а то и неуклюжие попытки Фредерика Штайнера заниматься политикой. Ему бы следовало оставаться при своем военном деле, потому что политик из него бью никакой.

– Да, я помню. – Здоровый глаз Фохта сощурился. – Но не понимаю, какое отношение к этому имеет твой урок истории.

– Я хочу сказать… – Виктор вздохнул, собрался с мыслями. – Когда я… гм… умер, или думал, что умер, я тогда узнал о себе много нового. Я узнал, что по генетике, склонности, обучению я прежде всего воин. Это моя работа, моя суть и то, что я умею делать хорошо. Я – чистокровный конь, который должен скакать – иначе он подохнет. Это не значит, что я – социопат, который сам старается начинать войны, чтобы прыгнуть в кокпит робота, а потом крушить и убивать все и всех. Я – тот, кто чувствует, что необходимо сделать, и принимает на себя ответственность за сделанное ради сохранения свободы своего народа. Послушайте, вы правы: я знаю, что планирование и расчет – основа всей операции. Мне эта работа нравится, я ею живу и думаю, что делаю ее хорошо.

– Так и есть.

– Но проблема в том, что все это – теория. Мне нужно оказаться на планете, вести собственного робота, погрузиться в реальность войны. Без этого я позволю себе наделать ошибок, на которые я не имею права. – Виктор поглядел на Фохта. – У вас в жизни было достаточно опыта, и вам, быть может, уже не обязательно участвовать в бою. Вы получили закалку, которой нет у меня.

– А если ты при этой закалке погибнешь?

– Прежде всего это будет значить, что я не умею вести войска. – Виктор оперся Ладонями на стол. – И еще: я должен драться сам, чтобы поддерживать уважение ко мне солдат. Посмотрим правде в глаза: у меня не слишком хороший послужной список. Первая часть, которой я командовал, уничтожена на Трелеване. На Тайкроссе мы бы все погибли, если бы Кай не пришел на выручку. На Алайне меня тоже ждала гибель, если бы Кай не спас меня еще раз. И наконец, на Ковентри это даже битвой нельзя было назвать, и там хоть мы и победили, но проиграли по потерям живой силы и техники.

– Кай, Хохиро, Фелан уважают тебя, а войска берут с них пример, – сказал Фохт.

– Это вещь очень непрочная. – Виктор пожал плечами. – Может, это лишь мое воображение, но я кажусь себе самозванцем. У меня масса ответственности, а при этом – масса сомнений. Я будто жду человека, который обвинит меня в обмане и докажет, что я не гожусь для поста, который занимаю. Участие в битве позволит мне доказать, что гожусь. Это понятно?