Возрожденная

   Мы посмотрели друг другу в глаза. И в отражениях наших зрачков снова было подземелье Алесса и я с клинком в руке. Я уже убила его один раз. Но, черт возьми, я не смогу повторить!

   Он тронул мои губы – почти невесомо, ласково.

   «Ты сможешь. Если понадобится»

   – Α теперь идем, – сказал Дагервуд, выходя из машины. Я открыла дверь со своей стороны, взяла револьвер и вложила ладонь в руку Влада.

   Машину мы оставили и пошли через поле.

   – Красиво, - оценила я. - Знаешь, в городском сквере мне довелось повстречаться с таким ужасным цветочком, пальцеед называется. Он мне чуть полруки не отгрыз!

   – Это ещё что, – меланхолично протянул Дагервуд. – Здесь водятся растения и посерьезнее, те, что могут откусить даже ногу. Α вон один…

   Я взвизгнула и запрыгнула на него, словно обезьяна – на дерево.

   – Издеваешься? – прошипела, поняв, что мужчина смеется.

   – Не удержался. - Он придержал меня за ягодицы. - Или мне просто нравится, когда ты так сжимаешь меня ногами!

   – Извращенец! – фыркнула я, слезая с него.

   – Εще какой, - хмыкнул он. - Ты -линкх. Хуже только… Хм. Нет ничего хуже.

   – Я- человек!

   – Конечно.

   – Да!

   – Я не спорю.

   Я сердито засопела. Но злиться сейчас было слишком сложно. Когда внутри все поет от счастья и этот мужчина держит мою руку, злиться совсем не получается.

   – И куда мы идем?

   – Уже пришли. Смотри.

   Я посмотрела и опешила, потому что мы стояли на краю пропасти. И у самого обрыва светлел круглый каменный бассейн, всего пару метров в поперечнике, заполненный водой.

   – Сначала ужин, - Влад поставил корзину на траву и откинул плетеную крышку.

   – Вот это биг мак! – слегка ошалело сказала я, глядя на тарелки из тончайшего фарфора, закрытые специальными крышками. Стоило снять их, и воздух наполнился ароматом, а мой рот – слюной.

   – Лазанья с морепродуктами, фаршированные помидоры, закуска из сыра и грибов, зелень и чиабатта с оливковым маслом. Ах да. Вино. И соус. – На траву опустился изящный, как лебедь, соусник. У меня отвисла челюсть, и я так посмотрела на этого мужчину, что его глаза стали темными, словно ночь.

   – Εшь, - сипло сказал он.

   Я протянула руку к тарелке с лазаньей, от запаха которой можно было сойти с ума. Я бы обязательно сделала это, если бы не была уже свихнувшейся на почве странных чувств к пожирателю. Поэтому я лишь молча положила в рот кусочек.

   – Вкусно?

   – Шутишь? – с набитым ртом сказала я. – Мои рецепторы поют «аллилуйя» и бьются в экстазе! Эта лазанья- их новая религия!

   Дагервуд расхохотался.

   – Извечный, Ви, ты неподражаема… А я забыл бокалы,и пить мы будем из бутылки.