Возвращая Белиала

Некоторое время шли молча, Тетя Паша целенаправленно печатала шаги резиновыми сапогами, не делая ни одного лишнего движения. Женька шла сбоку и немного позади, смущаясь присутствия практически легендарной сотрудницы отдела. Они достаточно быстро свернули с оживленной Сретенки в какой-то переулок, и городской шум остался фоном где-то далеко позади. На улице стемнело, и, если не смотреть на часы, могло показаться, что давно наступила ночь.

- Тетя Паша, – наконец не выдержала она. – А к кому мы идем? Я так и не поняла, это человек или уже нет?

- Призрак, – коротко ответила Тетя Паша. – Безобидный и очень несчастный.

- Почему несчастный? – Как часто это бывало с Женькой, любопытство проснулось и немедленно потребовало накормить его чем-то интересным. – А Вы с ним уже встречались?

- Встречалась, – как-то грустно ответила Тетя Паша. – Мается он на Земле, вот и рад любому вниманию со стороны. Все грех свой замолить пытается и посмертие получить.

Они вышли на Чистопрудный бульвар и пошли мимо редких прохожих, спешащих укрыться от дождя, в сторону Яузы.

- Кузьма Яковлевич, Женя, это яркий пример того, как грехи при жизни могут отразиться на посмертии, – немного поучительным тоном начала рассказ Тетя Паша. – При жизни наш герой был обычным пьяницей, и несмотря на то, что работал у купцов Баташевых. А купцы эти, хоть и жили на Швивой горке, граждане были более чем состоятельные.

- На какой горке? – переспросила Женька. – Вшивой?

- Не, название именно Швивая, – улыбнулась Тетя Паша. – Хотя ты недалека от истины. Как я слышала, изначально Таганский холм называли именно Вшивым, из-за того, что там жили мастеровые, которые делали волосяные парики. А в волосах, естественно, всегда могли завестись вши, и часто заводились. Ну а потом такое не слишком притязательное название заменили более «деликатным».

Так вот, Баташевы не только сами были достаточно богаты, но и слуг своих не обижали, поэтому все, кто у них работал, могли обеспечить достатком себя и свои семьи. Все, кроме Молотова.

- А он чем от других отличался? – Женька завороженно слушала Тетю Пашу, стараясь не пропустить ни слова. Ее немного басистый голос завораживал, погружая в то время, когда район Таганки был совсем не таким как сейчас и когда жил неведомый ей Кузьма Молотов.

- А он пьянствовал, причем самозабвенно. Жена уже с ног сбилась, пытаясь хоть какую-то часть его заработков сохранить для ведения семейного хозяйства. Сама его регулярно из питейных заведений домой уводила, а когда силы заканчивались - детей за ним посылала. Только без толку все это было, Кузьма продолжал пить, хотя жену и побаивался, но сама знаешь, алкоголизм - штука такая. От постоянного пьянства лицо его стало совсем сизым, вот и прозвали его Сизым пьяницей.

- Так пьянство – это не повод лишать человека посмертия, – удивилась Женька. – Даже такое беспробудное.

- Так это только начало истории, – сказала Тетя Паша. – Самое интересное началось тогда, когда Кузьма умер от своего пьянства. Поплакала жена, делать нечего, надо бумаги оформлять, да похороны организовывать. Вызвали околоточного, ну, участкового, по-нынешнему. А то заявляет, надобно обыск проводить. Жена за голову схватилась, сдурели, говорит, что тут искать? Все, что ценное было - пропил он давно. Околоточный тоже уперся - порядок есть порядок. И представь себе, находят во время обыска завещание, аккуратно написанное. Начали читать и изумились. «Я, Кузьма Молотов, сын Якова, завещаю…» И далее по списку - жене, детям, еще кому-то и всем сотни тысяч. Мать честная, думают все. Кузьма-то, миллионщик оказывается. Перевернули весь дом, ничего не нашли. Нашелся кто-то умный, подсказал, деньги, наверное, в банке лежат. Жена покойника заняла денег, наняла писаря, запросы же грамотно составить надобно. Во все банки отписали, нет ли у Вас миллионов покойного Кузьмы. И там тишина. Значит, пришли к выводу, в доме искали плохо. Опять все вверх дном, стены простукивают, под крышей ищут. И нашли где-то еще одну записку, что деньги спрятаны в подвале. Что тут началось, про жену уже и забыли все, как кроты весь подвал перерыли и тоже ничего не нашли. Кроме еще одной записки с текстом: «Ну что, помучились? Хорошо я над Вами посмеялся?»

- Вот же… – с чувством сказала Женька. – Это жестоко было, так над родными, особенно детьми, смеяться.

- Жестоко, – согласилась Тетя Паша. – Поэтому, видимо, и не пустили душу Кузьмы наверх. Вот он бедный и ходит уже столько лет вокруг Таганки. В основном, его пьяные видят. Говорят, что если какой гуляка совсем лыка не вяжет, то к нему внезапно подойдет Кузьма и скажет строгим голосом: «Хватит пьянствовать, домой иди!» И человек мгновенно трезвеет, а после совсем пьянствовать не может. Только не помогает это особо Молотову прощение заслужить, наверное, крепко его жена проклинала. Поэтому и мается он, сердечный.