Возвращая к жизни

Как она себя чувствовала? В голове Али пронеслось все, что ей пришлось испытать за последние восемь часов: леденящий душу ужас при виде направленного на Винтер пистолета, безграничный страх при мысли о том, что еще одна женщина, которую она любит, может погибнуть, бессильная ярость от бессмысленных смертей, с которыми она сталкивалась ежедневно. Мысленно она увидела Сэмми: вот сестра смеется, рассказывая ей об очередном новом приключении. А вот она лежит на стальном столе, холодная и неподвижная. Она могла потерять Винтер, но этого не случилось. Она могла погибнуть сама, но уцелела. Она была жива, она победила. Али почувствовала себя свободной, бесшабашной. Она выдавила гель из контейнера, прикрепленного к кафелю, повернулась лицом к стеклянной двери и принялась намыливать грудь и живот. За стеклом Али различала лишь силуэт Бо, широкие плечи и узкие бедра, но ее лицо было размыто, как бывает во сне.

– Принимая в расчет все обстоятельства, чувствую я себя очень даже неплохо, – наконец, сказала Али. Она обхватила груди и стала водить по ним руками, вспенивая гель. – Пожалуй, ты можешь уйти. Думаю, со мной ничего не случится.

– Я бы предпочла остаться, – сказала Бо дрогнувшим голосом. – Ты безумно красиво смотришься отсюда.

Али залилась румянцем: в голосе Бо безошибочно угадывалось желание. Ей нравилось возбуждать ее, и у нее не было ни душевных, ни физических сил делать вид, что это не так. Али обвела большими пальцами свои затвердевшие соски.

– Я бы все же предпочла, чтобы ты ушла.

– Ты ведь знаешь, что я смотрю на тебя?

Али погладила груди, слегка их сжала. Внутри у нее все трепетало. – Да.

– Ты же знаешь, как это на меня действует? – спросила Бо.

Али прислонилась к стене, ноги у нее вдруг подогнулись. Ей не хотелось думать про Сэмми или про то, какой бессмысленной и несправедливой могла быть судьба. Не хотелось снова прокручивать в голове те несколько секунд, когда ей казалось, что она может потерять Винтер и ее ребенка. Она больше не могла выносить боль, терзавшую ее душу и тело. Все, чего ей сейчас хотелось, – это освободиться от страданий, хотя бы, на несколько милосердных мгновений. Разве она хотела так многого?

– Пока я не попросила тебя сказать это, тебе лучше уйти. – Сказала Али, чувствуя, что говорит задыхающимся голосом.

– Неужели все будет так плохо? Если я скажу тебе, что чувствую? – резко спросила Бо, словно догадавшись, о чем думала Али. – Если скажу, что представляю свои руки там, где сейчас твои? Представляю, что это я ласкаю твою грудь и глажу большими пальцами твои соски?

Али сильнее сжала себе грудь, ее пальцы обводили соски. Когда до нее дошло, что она делает, у нее вырвался дрожащий стон. – Если кто-нибудь из нас не остановится, потом мы пожалеем об этом. – Сказала Али.

– Это почему? – Бо подошла ближе и прижала ладонь к стеклу. – Я не стану открывать дверь, обещаю.

Али приложила свою ладонь к ладони Бо с другой стороны кабинки. Вид собственных дрожащих пальцев потряс ее. – Я верю тебе. Просто я не уверена, что сама не попрошу тебя открыть дверь.

Бо убрала руку. – Я пойду в комнату. Тебе нужно прийти в себя после всего, что сегодня произошло. Вдобавок, я не хочу, чтобы ты о чем-то пожалела, после нашего первого раза.

– Бо! – прошептала Али, сама не зная, что она хотела сказать. – Прости меня. Я хочу тебя. Уходи. Останься.

Когда тень Бо мелькнула и исчезла, Али ощутила разочарование, смешанное с облегчением. Сейчас она была явно не в той форме, чтобы получить полноценное удовольствие от секса. Но, когда она стала намыливать себе живот и бедра, ее тело задрожало. Али задумалась, может. Винтер и права. Секс ради секса. Просто для удовольствия. Может, у нее и в самом деле получится?

Глава шестнадцатая

Бо присела на край кровати и вцепилась в матрас обеими руками, прислушиваясь к шуму воды в ванной. Уйти оттуда оказалось труднее, чем найти в горящее здание. Она привыкла без оглядки нестись навстречу опасности, жила на адреналине, который получала в опасных для жизни ситуациях, выходя из них целой и невредимой. Этот экстаз был сродни оргазму, а удовлетворения от него, зачастую, было и того больше. День за днем Бо училась противостоять неопределенности, страху и уязвимости, дразня смерть и выходя из этой схватки победителем. Но Али Торво оказалась опаснее пожара пятой категории. Она проникла в ее голову, забралась под кожу, с каждым днем пробираясь все глубже в душу и ставя под сомнение все, о чем Бо думала, к чему стремилась и в чем нуждалась, пробуждая в ней какой-то животный голод, неподконтрольный рассудку.