Возвращайтесь живыми!

– Пришлось программировать, сотрудничать добровольно он отказался.

– Почему же вы уверены, что буду сотрудничать я?

– Не уверены, Афанасий Дмитриевич, но надеемся. Программирование фрустирует психику реципиента, она долго не выдерживает, человек через год-полтора сходит с ума. Добровольное сотрудничество продляет… э-э, срок жизни.

– Это радует. Однако мой ответ: нет!

– Не торопитесь, полковник.

– Нет!

– Вы даже не хотите спросить, чего мы хотим от вас конкретно?

– Нет! – в третий раз произнёс Афанасий.

– Вы меня разочаровываете. Судя по описанию вашего сотрудника, вы очень креативный и быстро соображающий человек. Недаром же вы стали начальником Центра психофизических технологий.

– Исследований.

– Э-э, бросьте, полковник, мы не столь наивны, как вы думаете, и знаем, что в вашей… м-м, «конторе» давно занимаются технологиями психодистанционного манипулирования людьми. Итак, ваше последнее слово?

Афанасий понял, что шансов отмолчаться или уговорить вербовщиков подождать у него нет. Он сделал вид, что колеблется.

– Дайте закурить.

– Вы же не курите.

– Нервничаю.

Длиннолицый полез в карман за сигаретами, и в тот же момент Афанасий ударил в дверцу машины телом, сосредоточиваясь на атаке стоявшего с его стороны человека.

Возможно, ему и удалось бы справиться с ним, а затем броситься через дорогу, перепрыгнуть ограду бульвара и добежать до стеклянного купола подземного торгового центра. Но реакция длиннолицего замминистра оказалась не хуже, чем у спецназовца.

Валерий Тимурович не стал выскакивать следом, он просто выстрелил Афанасию в плечо, снизу вверх, из особого пистолета, стреляющего иглами.

Афанасий почувствовал укол, хотел ударить подскочившего к нему парня в лицо… и полетел в разверзшуюся под ногами бездну.

Его втолкнули обратно в машину, так быстро, что никто из редких прохожих не обратил на это внимания, и больше он уже ничего не видел и не слышал.

Шехерезада читала книжечку Мопассана, поглядывая на часы, когда раздался звук проворачивающегося в замке ключа.

Она вскочила с дивана, метнулась в прихожую.

Вошёл Афанасий. Лицо его было задумчивым, взгляд казался ускользающим, нетвёрдым, осоловевшим.

– Извини, – пробормотал он, отводя глаза. – Выпил вот.

От него действительно пахло вином, а также сигаретным дымом и чужим мужским одеколоном.

– Встретился со своим Сильвой? – растерянно спросила она.

– Ага. – Он пошатнулся. – Ух ты, заносит! Помоги раздеться.

Шехерезада подхватила мужа, подставила плечо, повела в спальню.

– Может, в душ?

– Не, усну на ходу, потом.

Она довела до кровати, не столько раздосадованная, сколько удивлённая: таким она мужа никогда не видела, – помогла раздеться. Он буквально упал на кровать. Сказал, еле ворочая языком:

– Спасибо… никому… не говори… я больше… не буду…

Бормотание перешло в шёпот, Афанасий вздохнул и уснул.

Шехерезада постояла над ним, сжимая в руках штаны, направилась было в гостиную, но вернулась.

Афанасий спал, дыша часто и быстро, словно куда-то бежал, лицо его было в поту.

Она бросилась в туалетную комнату, намочила край полотенца, вернулась в спальню, протёрла ему лицо, шею, грудь, посидела на краешке кровати, прислушиваясь к своим ощущениям, тихонько вышла. Набрала номер телефона отца.

Олег Харитонович разбирался с документами, полученными из Томска, когда позвонил Тамерлан:

– Не спишь?

– Я ложусь не раньше двух. Что случилось?

– Мне позвонила Шеха. Вьюгин встречался с каким-то своим сотрудником и вернулся домой сам не свой. Девочка заволновалась.

– С кем он встречался?

– Она говорит, с одним из сенсов, Афанасий назвал его Сильвой.

– Это Джокер. – Малахов представил лицо экстрасенса; Джокер ему нравился. – Бывший сотрудник спецподразделения МВД. Что говорит сам Афанасий?

– В том-то и дело, что ничего не говорит. Рухнул спать, несёт от него.

– Афоня не пьёт!

– Шеха сказала, что от него разит спиртным.

– Странно, не припомню, чтобы он так набирался.

– Позвони Волкову, пусть посмотрит его.

– Волков изучает В-портал. К тому же после вояжа на Луну ему надо прийти в себя, не хотелось бы его отвлекать. Я сам поговорю с Афанасием.

– Будь осторожен, старик, не нравятся мне такие ночные сюрпризы. Наш противник изощрён и вполне способен реализовать один из запасных коварных замыслов.

– Что ты имеешь в виду?

– Вербовку.

Олег Харитонович помолчал.

– Я в это не верю. Афоня не из тех, кто клюёт на шикарные обещания и посулы.

– Будь здоров. – Тамерлан выключил телефон.

Олег Харитонович поиграл монетками на столе: он был заядлым нумизматом, ещё с детства, – сходил на кухню, подогрел чай. Он жил один уже восемь лет, со смерти жены, и давно привык к одиночеству. Навещали его, да и то изредка, только дети, живущие в других городах, Катя и Антон, да ещё реже сотрудники «Триэн». Затворником назвать его было нельзя, несмотря на нежелание встречаться с кем-либо без определённой цели, но и любителем застолий он не был.

История с Афанасием заставила задуматься.