Возвращайтесь живыми!

– Не могу, – оскалился Коля, прижимая окровавленную ладонь к лицу. – Стекло в глаза попало!

Мужчины из лимузина добежали до машины, вытягивая вперёд руки с пистолетами.

Варсонофий понял, что никакие они не негры – люди в масках!

Время словно остановилось. Рука первого киллера подняла оружие, ствол пистолета начал поворачиваться к голове пассажира…

И в это мгновение где-то близко с визгом шин затормозила машина, за ней другая, раздался топот, выстрелы, команды. Киллер, выцеливающий Варсонофия, исчез.

Сыпануло пулями по багажнику. Снова раздались крики, удары, рёв двигателя отъезжающей машины.

К «Реноладе» подбежал человек в пятнистой куртке.

Варсонофий напрягся. Но это был майор Спирин, успевший перехватить машину модератора «Триэн» совсем не там, где намечалось. Он в два рывка открыл дверцу.

– Живы?!

Варсонофий потрогал липкий от крови затылок.

– Порядок.

– У вас кровь!

– Царапина. Где они?

– Одного закрыли до нуля, второго нейтрализовали, остальные скрылись. Вам нужна охрана, я предупреждал.

Варсонофий кивнул на согнувшегося за рулём водителя.

– Ему нужна помощь.

– Костя, врача! – окликнул Спирин кого-то из подчинённых. – Вам бы тоже не мешало.

Где-то завыла сирена.

– Милиция едет, – сказал Варсонофий.

– Разберёмся.

– Забирайте… нейтрализованного и уезжайте, я сам всё объясню.

– Есть! – козырнул майор, подозвал своих. – Исчезаем.

Варсонофий посмотрел на уткнувшийся в поливальную машину лимузин. Подумал: для такого перехвата нужна очень серьёзная подготовка. Никаких случайностей, точный расчёт. Киллеры знали, кто едет в «Реноладе» с административными номерами, и гнались за ней целенаправленно.

– Михалыч!

– Да, Варсонофий Ипатьевич.

– Быстро на Качанова, к Волковым! Забери Юну.

– Слушаюсь.

Ё-группа исчезла, как по волшебству. И только через минуту к разбитой «Реноладе» подъехала милицейская машина с мигалками.

С вооружённым нападением неустановленных лиц на машину заместителя начальника департамента СМИ, кем устроился работать Варсонофий Солнышкин, приехал разбираться не только начальник выборгской милиции, но и сам мэр города. Поэтому освободился Варсонофий быстро, буквально через двадцать минут после появления мэра. Однако к дочери опоздал.

Впрочем, опоздали все: и Спирин, и водитель Михалыч.

Когда он уже садился в новый автомобиль – со старым, простреленным насквозь, остались возиться эксперты, – позвонил майор:

– Плохие известия, Варсонофий Ипатьевич.

Сердце упало, перехватило дыхание.

– Что?!

– Юны дома нет. Дверь, – Спирин помолчал, – взломана.

– Охрана, – одними губами выговорил модератор.

– Двое наших парней убиты.

– Юря?

– Алтын не успел к разбору. Мы приехали почти одновременно.

– Ждите. – Варсонофий слепо глянул на худенького белобрысого водителя. – Качанова, три.

Машина сорвалась с места, покидая место нападения.

Нина Александровна считала себя уравновешенной женщиной.

Ещё до знакомства с мужем она всё в жизни видела объективно и оценивала возникающие ситуации с разных точек зрения. Что не мешало ей при этом придерживаться своей.

С одной стороны, ей так легче было жить, потому что порой казалось, что она умней многих. С другой – сложнее, так как иногда она не понимала людей, видящих всё только в чёрном или белом цвете.

Уже будучи женой Варсонофия Солнышкина, она вдруг поняла: ему с ней удобно жить и работать, не посвящая жену в тайны отношений с другими людьми, и Нина Александровна стала подстраиваться под него, приспосабливаться, превыше всего поставив его устремления и мечты, не требуя от Варсонофия ни благодарности взамен, ни оценки своей деятельности.

Она и дочь Юну воспитала так же: на своём примере дала понять, что любовь к мужчине – главное в этой жизни. Остальное – приложение.

Конечно, это не означало, что она готова была покорно сносить оскорбления, пренебрежение и высокомерие. На работе – а она окончила Брянский медицинский институт и много лет проработала терапевтом в разных больницах Брянска, Орла и Москвы, – такое случалось, однако она всегда умела уходить от разборок и споров.

Варсонофий же просто не давал повода сердиться или переживать по поводу своей вечной занятости. Он никогда не злился, не психовал, не отзывался ни о ком презрительно и не ревновал жену-красавицу к врачам-коллегам. Он её любил. И этого было достаточно.

За тридцать два года совместной жизни они многое испытали, четыре раза переезжали с места на место, но ни о чём Нина Александровна не жалела. Быстро привыкала к уюту нового места жительства и старалась поддерживать тепло семейного очага всеми доступными ей средствами.