Возвращенец. «Элита пушечного мяса»

На Вовиных глазах двое санитаров вынесли умершего. Выносили, перешагивая через лежащих. Тут же принесли нового раненого и вынесли еще одного. Вова опустил веки и попытался абстрагироваться от всего происходящего и от урчания в пустом животе. Два часа, еще два часа до обеда. Очень долго.

Через пару дней Лопухову стало легче, и он перешел в разряд ходячих. Видел хирурга, делавшего ему операцию. Метр шестьдесят вместе с шапкой, а перед операцией он показался просто огромным, глюки, не иначе. Раненых везли каждый день, госпиталь был переполнен. Тех, кому не хватило места, размещали в домах местных жителей. И смертность. Умирали каждый день, десятками. Прежний госпиталь на этом фоне казался оазисом благополучия. Надо было как-то выбираться отсюда.

— Попробуйте добраться до Саратова, — посоветовала добрейшая Мария Ивановна, — там, говорят, хороший эвакогоспиталь.

Вове выдали документы, в хозчасти он получил талончики на питание. Сказали, что пункты питания находятся на железнодорожных станциях. Утром в компании таких же ходячих Лопухов отправился на станцию. Шел налегке, где исчез сидор со всеми честно нажитыми шмотками, он не помнил. Про Николая он плохо думать не мог, понимал, что обязан ему жизнью. Может, спаситель просто забыл про Вовино добро, может, уже здесь, в госпитале, кто-нибудь сидор прибрал, пока Вову оперировали.

Поселок располагался на берегу соляного озера. Соль здесь добывали еще с допетровских времен, и заводик соляной имелся. Едва подошли к станции, как донеслось хорошо знакомое, хотя и едва слышимое гудение.

— Бежим!

Несколько человек послушались, рванулись к заводику. Там на берегу Вова приметил огромные металлические трубы. В такой трубе ни снаряды авиационных пушек, ни осколки не страшны, только прямое попадание бомбы, но попасть в трубу можно только случайно. Едва забрались, в трубу, как грохнули первые взрывы. Если защитные свойства трубы были на должном уровне, то акустические оказались ниже всякой критики. Какой-то обломок или осколок попал в трубу, та отозвалась басовитым гулом. Раненые, кто успел в ней спрятаться, моментально оглохли и инстинктивно подались подальше от входа.

Бомбежка длилась минут десять. Когда утихли взрывы, попробовали выбраться из укрытия, но не тут-то было, выход оказался основательно завален. Разбирать завал в темноте и тесноте Вову не прикололо. «У любой трубы есть два выхода», — решил он и, протиснувшись, мимо скопившихся у завала, направился в противоположную сторону. Труба понемногу снижалась, вскоре впереди забрезжил свет, а под ногами захлюпала вода. Соленая. Вскоре Лопухов выбрался на берег озера, благо труба в воду уходила неглубоко.

Заводу досталось несильно, но, пробираясь обратно к станции, Три Процента наткнулся на склад готовой продукции. Керосин, соль и спички. Сейчас перед ним лежала одна из трех основных составляющих товарного потребления любой военной экономики. Воровато оглянувшись и убедившись, что никто не видит, он нагреб соли, куда только мог, еще раз пожалев о потерянном вещмешке. Вот туда бы можно было набрать… Набрать-то можно, а унести? Соль она того, тяжелая, а путь предстоял неблизкий.

В этом Лопухов убедился, едва подойдя к станции. Вот где вовсю порезвились геринговские асы. Пожрать здесь точно не удастся, как и отсюда уехать. В ближайшие сутки поездов точно не будет.

— Что дальше делать будем?

Рядом с Вовой стоял высокий худой красноармеец с белеющей из-под шапки повязкой.

— Я пешком пойду, — решил Вова.

— А дойдем?

— Не знаю. Но тут точно хана.

Вместе с ним рискнули двинуться еще пятеро, самые здоровые. За три часа успели пройти километров десять. Шли по путям на север. Впереди уже обозначились постройки следующей станции, но, к счастью, дойти до нее не успели, налет девятки «лаптежников» наблюдали со стороны. «Юнкерсы» устроили привычную карусель, сначала вывалили бомбовой груз, потом прошлись из пулеметов. Судя по поднимавшимся в районе станции клубам дыма, отоварить выданные талоны там тоже не удастся. В Вовину голову пришла мысль.

— В семь они начинают бомбить Сталинград, а вторым вылетом штурмуют железную дорогу, — догадался он.

— А нам что с этого?

— Надо дальше идти по ночам, а на станциях появляться ранним утром, когда продовольственный пункт уже работает, а немцы прилететь еще не успели.

На следующей станции им повезло, придя затемно, они успели получить по куску хлеба и миске жидкого, зато горячего супа. Даже смогли забраться в эшелон, который должен был отправиться на север. Но время шло, а эшелон так и продолжал стоять на месте. Вовины нервы не выдержали.

— Ну его на хрен! Пошли отсюда.

Некоторые решили рискнуть и остаться, ушли вчетвером. Село при станции было большое, вдоль железной дороги растянулось километров на пять. Час спустя раненые едва вышли за окраину и смогли увидеть, как немецкие самолеты разносили очередную станцию.

— Ладно, чего зря смотреть, — прервал это занятие высокий с перевязанной головой, — пошли дальше.