Возвращение

Генри бросился из освещенного амфитеатра в тень. Но этого можно было не делать. Нападавшие не обращали на него внимания, сосредоточившись на туристах. Двое обнаженных мужчин, пробежав мимо него, деревянными палками стали бить плачущую женщину по голове. Женщина из числа нападавших оттолкнула Генри, чтобы добраться до маленькой девочки, отставшей от родителей, и со звериным наслаждением проткнула ее самодельным ножом.

Генри вспомнил об этом только теперь, но два дня назад, приехав в Кортес за бензином и продуктами, он почувствовал, что с городом что-то не так. За внешне спокойной и безмятежной жизнью словно притаилась беда. На бензоколонке мужчина средних лет, обычно одетый с иголочки, щеголял в грязных обрезанных джинсах и рваной футболке. Дотти, кассирша в супермаркете, с которой он был знаком с момента открытия магазина, не узнала его. Все выглядели какими-то напряженными и подавленными, а когда он проезжал мимо средней школы, то увидел на автостоянке толпу, которая смотрела на драку и подбадривала участников. Генри ехал слишком быстро и толком не успел ничего рассмотреть, но ему показалось, что дрались не ученики, а учителя или родители.

Но как могло дойти до… такого?

На ремне у него висела портативная рация, которую использовали для того, чтобы позвать на помощь или предупредить других рейнджеров о болезни или серьезном несчастном случае. Он понимал, что должен воспользоваться ею, но боялся — боялся, что если расскажет кому-то о том, что здесь происходит, то насилие затронет и его. Генри смотрел на дорогу, на туристический центр, на мерцавшие за деревьями огоньки бунгало, надеясь, что кто-нибудь заметил вереницу фар на дороге и едет, чтобы узнать, в чем дело.

Но даже если так… Разве могут рейнджеры и работники парка справиться с этими безумцами? Они могут позвонить в полицию — но Генри вдруг понял, что полиция, возможно, уже здесь.

Бойня постепенно затихала. Он понятия не имел, сумел ли кто-нибудь спастись, хотя, судя по безжизненным, изуродованным телам на ступеньках, сиденьях и вокруг амфитеатра, избежать смерти смогли лишь один или два человека. Мужчина в широких шортах был еще жив и кричал. Толстая женщина в грязной набедренной повязке сидела у него на животе и, радостно улыбаясь, осколком обсидиана снимала с него скальп. Рядом старик хрюкал, как свинья, роясь во внутренностях маленького мальчика.

Генри притаился в тени и ждал, когда все закончится, когда все они вернутся в свои машины с работающими двигателями и уедут. Но этого не произошло. Люди одновременно, как по команде — громко крича, потрясая в воздухе оружием, — побежали по одной из тропинок, отходящих от дороги. Тропинка вела к древним руинам, обнаруженным совсем недавно, после того, как пожар уничтожил кусты. Не прошло и нескольких секунд, как они скрылись из виду, и на амфитеатр опустилась тишина.

У него был шанс спастись, наконец выбраться отсюда. Он мог побежать к туристическому центру, собрать всех рейнджеров, позвать на помощь…

Мог.

Но не стал.

Куда они все идут? И зачем? Генри смотрел на тропу, которая терялась во тьме. Знали ли они о тех руинах? И что собираются там делать?

Нужно выяснить это.

Генри пересек амфитеатр, стараясь не обращать внимания на изуродованные, окровавленные тела, и пошел по тропе. Можно держаться позади них, выследить и посмотреть, чем они заняты. Он слышал крики впереди, но довольно далеко, словно люди продолжали бежать, и Генри тоже перешел на бег, надеясь, что они не оставили часовых для охраны их маршрута.

Догнал он их около дома.

Этот дом обнаружили после того, как пожар уничтожил окружавшие его деревья и кусты. Он был построен вплотную к невысокому обрыву, и известняковая скала служила ему четвертой стеной; постройка частично разрушилась, но все же находилась в достаточно хорошем состоянии, чтобы можно было без труда определить ее назначение и происхождение. Крыша, естественно, не сохранилась, а стены из необожженного кирпича в разной степени осыпались, но кроны деревьев по большей части защитили здание. Дальняя комната под нависавшей скалой сохранилась почти полностью, и именно туда направлялись горожане. Почти все бросили оружие; теперь они не кричали, а молча и терпеливо стояли в очереди у входа. Комната была маленькой, размером с современную спальню, и все люди в ней поместиться никак не могли, но те, кто был вынужден ждать, выглядели на удивление спокойными.

Генри вспомнил о том парне из каньона Чако, с которым разговаривал на прошлой неделе. Как его звали? Пиканте? Рейс? Какое-то редкое имя…

Пейс!

Точно. Парень спрашивал, не находили ли в Меса-Верде какие-нибудь необычные артефакты и не наблюдали ли необъяснимых явлений. Генри знал, о чем идет речь, потому что до него тоже доходили эти слухи, но заверил парня, что тут ничего подобного не происходило. Тогда у него мелькнула мысль о доме, но этому открытию уже несколько лет, и за это время здесь не наблюдалось никаких странностей, поэтому он ничего не сказал.