Возвращение

Выпрямив ноги, вытянув руки с двумя клинками над головой, он не двигался с места, пока на него с другого конца арены несся бык. В тот момент, когда рога животного оказались, как представлялось, на расстоянии ладони от его грудной клетки, он высоко подпрыгнул, чтобы оказаться под нужным углом для желаемого удара. Одним отточенным движением он ловко вонзил острые наконечники бандерилий в шею и отпрыгнул в сторону, чтобы не оказаться у быка на пути. Лезвия вогнались глубоко в плечевые мышцы, и кисточки из цветной бумаги на их концах развевались в воздухе. Игнасио целился близко к ране, которую быку до этого уже нанес пикадор, и кровь теперь потекла сильнее, принимая форму блестящего красного седла.

Игнасио рассчитал время до доли секунды, и его выходку можно было принять за обычное проявление сумасбродства, но толпа зашлась теперь от восторга: люди, не переводя дыхания, и испуганно ахали, и одобрительно вскрикивали. Именно такого развлечения они и жаждали – дающего возможность испытать сильное ощущение опасности и увидеть, как проливается человеческая кровь.

Игнасио исполнил свою мечту: он поразил толпу и завоевал ее поклонение, заставив изумляться его отваге и ахать оттого, насколько близко к смерти он оказался.

Никто из тех, кто видел Игнасио, никогда бы не засомневался в том, что между корридой и ритуальными прыжками через быка, которые совершались на древнем Крите, существует связь. На миг показалось, что этот гибкий бандерильеро буквально взлетел над землей. Еще пара сантиметров, и он вполне мог перепрыгнуть через атакующее животное. Акробатика чистой воды. В тот момент он стоял на арене без плаща, без шпаги, без бандерильи – ничего не разделяло его и быка, который теперь развернулся, чтобы посмотреть на своего обидчика.

– Даже смотреть на это не могу, – сказала Конча, закрывая лицо руками: она была убеждена в неминуемой смерти сына.

Антонио нежно взял мать за руку и придержал:

– С ним все будет хорошо, мама.

Он оказался прав. Сейчас Игнасио мог пересечь арену прямо у быка перед носом и остаться невредимым. Силы быка таяли. Опасность миновала. Через мгновение он удалился в кальехон, проход за деревянным заграждением.

Быка прикончил матадор, но основную работу проделали трое бандерильеро. Возможно, даже чересчур хорошо, поскольку к тому времени, как явился матадор со своим красным плащом, бык уже, по сути дела, стоял на коленях. У животного едва хватало сил следить за взмахами алой мулеты[39] в руках одетого в золото тореро, который выполнял свои повороты. Финал, когда шпага пронзила сердце быка, никого не впечатлил.

Заключительным аккордом в жизни животного был прощальный круг по арене, по которой его волоком протащили лошади. Туша быка, словно кисть, прорисовала на песке идеальную алую окружность. Последнее унижение.

Второй за тот день выход Игнасио был столь же впечатляющим, что и первый. Карьере Эль Арроганте было положено великолепное начало. Его заметили афисионадос[40].

Потом еще много дней в меню городских ресторанов главное место занимали рагу из рабо де торо, бычьих хвостов, и нарезки из томленого мяса этих вкуснейших животных, что провели свои беспорочные жизни на изобильных пастбищах. На мясном рынке Гранады торо

было полным полно, и говядину в семействе Рамирес любили все, за исключением Эмилио, который видеть ее не мог.

Конча тогда поняла, что ей всегда будет тяжело видеть своего сына на арене и что сколько бы его выступлений она ни посмотрела, ее всегда будет мучить дурное предчувствие, что ее красивого, стройного сына забодают насмерть. Она терзалась этой мыслью. Время от времени Пабло пытался приободрить ее, приводя статистику, согласно которой редкий тореро встречает свою смерь на арене, но у него не выходило развеять ее страхи.

Глава 13

Через несколько месяцев после провозглашения Республики началось некоторое отрезвление от иллюзий. В скором времени все разговоры в «Эль Баррил» сводились к обсуждению слухов о том, что в среде левых назревали расколы; раздавалось ворчание, что социалистическому большинству в республиканском парламенте не удавалось покончить с нищетой так быстро, как они это обещали. 1931 год даже еще не закончился, а уже вовсю происходили столкновения между органами правопорядка и протестующими рабочими, которые считали, что их интересы игнорируются.