Читаем Возвращение Ангела полностью

Возвращение Ангела

Инна Николаевна Баханцева

не справляется. С сердцем у неё неважно… после всего… Ну и

вооб- ще трудно…

– Скажи, пусть обращается к моим.., когда надо… Они всё сделают, пока я здесь… И ты… помогай…

Мать слушала его, кивала.

– Женечка… Ты так и не сказал ничего. Что тебе надо? – спросила она потом.

– Ничего не надо. Нормально всё. Хотя знаешь… если сможешь

передать как-нибудь фотографию… у меня дома… та… с ребятами…

на вокзале…

Мать не поняла:

– Какую? Ту, что на стенке? Она же большая.

– Есть такая же маленькая… у меня в столе… в ящике справа.

А ребятам передай, чтобы ничего больше не отправляли… Всё равно

не доходит. Нам нельзя… И насчет свиданий пусть не парятся…

– Свидание закончено, – сказал, подходя к Жене, охранник, и сделал знак рукой конвойным. – Увести подследственного!

Женя встал.

Мать тоже встала поспешно, спросила:

– Ты всё понял?

Он только кивнул головой и повесил трубку. Уже в дверях чуть

замедлил шаг, обернулся. И она обернулась тоже…

Мебельный гарнитур с стиле ретро

Берег реки. Натура. Режим.

…Женя сидел в лодке, привязанной к одинокому дереву на бе- регу

реки, и смотрел на поплавок. Руки устали держать удочку, а клёва всё не было…

Зато на берегу уже поспевал шашлык, с которым возились дед

и двое его друзей: доктор Зуев – человек со шрамом и Серов, которого Женя запомнил ещё с похорон Андрея. Ветер иногда доносил к

нему ароматный дым и их голоса.

Женя прислушивался.

– …А он и говорит: «Ну, что вы так официально? Леонид Ильич, да Леонид Ильич… Называйте меня просто – Ильич»… – это доктор рассказывал.

Посмеялись.

– …Позвал он как-то к себе Фурцеву… – начал Серов, но ветер

отнёс его слова в сторону или, может, он сам понизил голос.

Но смех потом был слышен хорошо.

…Поплавок дрогнул, было, и застыл. Женя не выдержал, потя- нул

удочку – на крючке ничего.

За спиной у него стало тихо, и он оглянулся.

Они стояли вокруг костра со стаканами в руках.

– …За тех, кто остался там… на чужой земле, – говорил доктор.

– В чужой, – поправил дед. – В чужой…

– Светлая память, – сказал

Серов. Выпили, не чокаясь.

– …Если бы я решился хотя бы на десять минут раньше.., —

вздохнул дед, – … кто знает… может, и они были бы сейчас с нами…

–

Брось, Гриша, не мучай себя… Столько лет прошло…

А если бы ты вообще не рискнул взлететь? Тогда и мы с тобой, и Ливан остались бы там… И звёздочки наши получили бы посмер-тно… – не соглашался с ним доктор и снова наливал стаканы. —

Верно я говорю, Фёдор Иванович?

– Не знаю, Коля. Это уж вы сами разбирайтесь. Меня там

не было… Но знаю точно, что мы сейчас выпьем за Григория нашего, за человека с большим сердцем…

– За нас, за всех, – прервал его дед, и они выпили.

– А Ливан своей звёздочки, между нами говоря, лишился в итоге..,

– пояснил Серову заметно захмелевший доктор.

–

Кончай, Коля, – остановил его дед.

– А за что его так? – спросил Серов.

– За длинный язык, – ответил доктор.

– У тебя он тоже… ничего.., – сказал дед.

– У меня от товарища Серова не должно быть секретов… Верно, товарищ полковник Комитета государственной безопасности?

– Верно, – смеясь, подтвердил Серов.

– Он и так всё знает. Что ты к нему пристал?

– Но он же не знает, что сказал им Ливан, когда мы вернулись…

оттуда.

– Ладно, Коля, потом… в следующий раз… выдашь военную

тайну, – пошутил Серов. – Вон там ещё пара ушей, видишь?

– кивнул в сторону Жени.

Женя снова повернулся к реке, и только тогда увидел, что поплавок у него дёргается, как ненормальный.

– …А Ливан им сказал… что они (подчеркнул, показывая пальцем вверх) хотели, чтобы мы все там остались навсегда… не просто хотели, а так было запланировано… по ходу операции. А этот

человек, – доктор показал на деда, – взял да и вынес нас на себе, положил в вертолёт и полетел… первый раз в жизни…

– Второй, – поправил его дед.

– Ну, какая разница, – махнул рукой доктор.

Потом дед с Серовым занялись шашлыком, а Женя вытащил

подряд две рыбы.

… И тогда на полянку вдруг вылетел на большой скорости мотоцикл. Резко затормозил, развернувшись.

Мотоциклист подбежал к Серову и стал что-то говорить торопливо. Серов кивнул коротко и обернулся к друзьям:

– Брежнев …Поехали!

Они сразу поняли, что случилось, и поспешили вслед за ним

к машине. Дед успел на ходу махнуть рукой Жене, и тот догонял

их в мокрых до колен брюках.

– …А рация твоя почему молчала? – спросил, когда они садились в машину, сразу протрезвевший доктор.