Возвращение Аркадия Белинкова

Проницательность двух видных писателей не лишила Белинкова веры в свои силы. Запас его творческих идей не иссякал. По-мальчишески ломая голову над тайнами творчества, продолжал писать стихи и прозу.

Белинков одновременно учился в Литературном институте и в Институте философии, литературы и искусства и в обоих добился выдающихся успехов. В Литературный институт он был принят сразу на второй курс, в Институте философии отличился глубиной проникновения в запутанные философские проблемы. Он был абсолютно искренен, когда на следствии заявил: "Реакционные идеи, под которыми я подразумеваю историю марксизма-ленинизма, способствуют возникновению в человеке животных инстинктов". Далеко не каждый оказавшийся в кабинете следователя КГБ смог бы столь отчетливо и смело излагать свои убеждения.

Конечно, на молодого читателя, не знакомого с обстановкой того времени, когда в тюремной камере создавались эти необычные произведения и их автор отвечал на опасные вопросы следователя, ни ставшие доступными протоколы допросов, ни сами произведения не окажут такого сильного воздействия, какое они оказывают на современников Белинкова. Молодой читатель смотрит на них словно через микроскоп - многие высказывания и образы кажутся ему мелкими, незначительными. Однако, учитывая время появления этих идей - полстолетия назад, - их содержание впечатляет. Белинков искал общую мерку для многих несуразностей окружающей его жизни.

В книге о Тынянове - историческом романисте и теоретике искусства Белинков дает понять, даже не называя вещи своими именами, как время формирует особенности тех или иных произведений. Такой взгляд на зависимость особенностей творений искусства от времени их создания для исторических романов весьма необычен. За короткое время книга "Юрий Тынянов" вышла двумя изданиями, подготовлено третье, а монография была выдвинута на соискание Государственной премии.

Белинков, скорее всего, не ожидал такого успеха в распространении книги, тем более - после двенадцати с половиной лет тюремного заключения. Да, он отсидел больше восьми лет - первоначально полученного срока. Вещь для советской карательной системы обычная, хотя причины продления срока наказания в каждом случае бывали разными. У Белинкова же тюремная судьба сложилась несколько необычно. В заключении он продолжал писать. Он не мог бы этим заниматься, если бы на протяжении двух лет не находился в тюремной больнице. Это обстоятельство сумел он использовать для творчества. Болезнь сердца он не симулировал. С детства был прикован к постели - до пятого класса родители обучали его дома. В тюрьму попал инвалидом. В связи с частыми сердечными приступами его определили в тюремную больницу не то санитаром, не то кладовщиком. Чтобы иметь возможность писать, он выполнял свои многочисленные и всегда нелегкие обязанности ночью, а днем "отдыхал" в каморке, посвящая это время творчеству. Написал пьесу, повесть и два больших рассказа, закапывая каждое произведение в землю. Во время очередного приступа проговорился соседу по палате, а тот немедленно донес. Рукописи конфисковали, а Белинкова Военный трибунал осудил на 25 лет тюремного заключения. Это произошло в 1951 году. В 1956, вместе с тысячами других невинно осужденных, был реабилитирован. Вернувшись в Москву, закончил Литературный институт и остался в нем преподавать. Два года вел занятия со студентами, что для него было крайне важно - впервые к нему проявили доверие и профессиональное внимание.

Белинков занялся литературоведением. Его продолжали волновать старые темы на новом материале. Десять лет посвятил работе над книгой о творчестве и посмертной судьбе писателя Юрия Олеши, в жизни которого было много трагизма. В предисловии к книге посчитал необходимым остановиться на анализе развития антисемитизма в Советском Союзе. Он сомневался, что Россия способна перешагнуть свою враждебность к евреям, был убежден, что в распространении антисемитизма немалую роль сыграло активное участие евреев в не оправдавшей себя революции. В 1967 году, когда он писал это предисловие, такой точки зрения придерживались многие. Не исключено, что именно этот, откровенно высказанный автором взгляд на антисемитизм, вызвал дополнительные трудности при издании книги, и он решил ее напечатать в журнале "Байкал", издававшемся в Бурятии. В двух номерах успели опубликовать 160 страниц из 680. И тут же в "Правде" появилась разгромная статья, в которой Белинков был обвинен в клевете на советскую литературу. В редакции журнала начались большие неприятности. В то время Белинков с женой гостил в Югославии. Дважды испытав на себе "справедливость" советской власти, он решил больше не рисковать и эмигрировал.