Возвращение блудного Конструктора

Ратибор прищурился, с новым интересом взглянув на собеседника; знаменитые законы развития Железовского, известные под названием «три эс», означали: самоанализ, самоконтроль, самосовершенствование.

– Тогда сработаемся.

Демин кивнул:

– Возражений нет. Для краткости по связи можешь называть меня просто – ДД.

Ладонь у него была широкая и твердая. Ратибор невольно вспомнил ладонь Анастасии и вздохнул: встреча с девушкой снова оттягивалась на неопределенное время.

Разошлись в разные стороны: пограничник – в зал координации, Ратибор в сопровождении пилота – в транспортный отсек, где его ждал патрульный когг. Еще через четверть часа он входил в «гнездо» управления драккаром «пакмака», рассчитанное на трех человек. Шадрин, вечно взъерошенный, суетливый, что было заметно, даже несмотря на скафандр, ждал Берестова, готовясь уступить ему место. Они хлопнули друг друга по плечу. И заместитель вылез из центрального кокона, пересев в пустующий соседний.

– Подробности гибели Халида известны?

– Какие там подробности – наткнулся на «искру», и все. Слишком близко подошел к БВ.

– Не мог пустить вперед беспилотную машину? Пограничники с опытом кобры не должны допускать таких проколов. Жаль парня.

– Жаль, – согласился Шадрин.

Ратибор упал спиной в мягкие захваты кокона, проверил подсоединение всех коммуникаций своего скафандра к оборудованию кресла и только тогда включил обзор и одновременное считывание информации: сигналы всех датчиков и видеокамер драккара подавались непосредственно в мозг пилоту, и поэтому «гнездо» рубки имело изнутри вид ребристой полости с двумя небольшими выступами перед креслами-коконами пилотов; при необходимости выступы трансформировались в пульты ручного управления, однако на памяти Ратибора такого не случалось ни разу, надежность «пакмаков» была стопроцентной.

– Научники Гордея ведут себя хорошо? – спросил он.

– Нормально, – ответил Шадрин. – Извини, командир, сожалею, что не смог уговорить Железовского дать тебе отдохнуть, мы бы потерпели.

– Ничего, все нормально. Где чужане?

– Первый дрейфует параллельно каналу БВ в ста мегаметрах – практически в зоне непрогнозируемого риска, вероятно, он поврежден, а второй крутится рядом, то и дело натыкаясь на маяки.

– «Семнадцатый», как слышите?

– Слышу хорошо, старший обоймы Ерохин. Оперинформацию принял, жду целеуказаний.

– Ваша цель – чужанин, крутите свои программы, с вами в связке будет работать «пакмак»-девять. «Девятка» – понял?

– Так точно, командир. «Семнадцатый», ложись в кильватере по пеленгу.

– ДД, я Берестов, как слышишь? – Четко, – ответил спокойно Демин. – Приступили?

– Приступили. – Ратибор дал в эфир сигнал «всем связь», получил в ответ длинную очередь зеленых огней и цифр: ведомые модули «пакмака» докладывали о готовности к работе с новым координатором, заменившим Шадрина.

– Вперед, – бросил Ратибор инку драккара, – выходи на поврежденного чужанина.

– Что ты задумал, Берестов? – спросил Демин.

– Пока ничего, посмотрю. Надо попробовать вытащить его из зоны, он явно нуждается в помощи.

– Если бы они нуждались в помощи, – хмыкнул Шадрин, – то второй давно вытащил бы своего коллегу, а он что-то не торопится.

– Разберемся.

Ратибор снова вспомнил умоляющий взгляд Анастасии и просьбу «не лезть на рожон».

ЧУЖАНЕ

Железовский вошел бесшумно и невольно слышал последние фразы диалога.

– Вы потеряли уже двоих! – резко сказала Боянова, стоя к Эрбергу вполоборота. – А корректного объяснения случившегося нет до сих пор. В чем дело?

– Это погранзона! – угрюмо проговорил командир пограничной службы, одетый в официальный костюм пограничника: темно-зеленый полукомби, серый галстук, серые туфли. – Зона непрогнозируемого риска.

– Но теряем-то мы не просто людей, теряем профессионалов, пограничников. В чем дело? Плохая подготовка кадров?

Эрберг пожевал губами, но промолчал.

Железовский кашлянул. Собеседники повернулись к нему, потом командир наклонил голову, сказал: «Я доложу вам о принятых мерах», – и вышел. Боянова и комиссар-два отдела безопасности остались одни.

– М-да, – сказала председатель СЭКОНа, разглядывая нового посетителя. – Сегодня неудачный день, одни неприятности. Итак, другарь Аристарх, что это может быть? – Боянова дежурным жестом, не думая, поправила пышные волосы, мельком взглянув на свое отражение в зеркале противоположной стены, и перевела взгляд на виом, показывающий объемное изображение необычной конструкции, похожей на тонкий и длинный побег бамбука в «шубе» острых шипов, игл и ворсинок. – Садись, поговорим сидя, у меня есть несколько минут.

Железовский опустился в предложенное ему кресло и застыл каменной скульптурой уставшего олимпийца. Будучи по натуре домоседом, он решал все вопросы, практически не выходя за пределы управления, максимально используя возможности видео– и пси-связи, но к председателю комиссии социального контроля он являлся – и для этого имелись свои причины – не визуально, а материально.

– Канал Большого Выстрела – следствие, – пробасил он, поняв вопрос. – Причин же не видит пока никто: ни эфаналитики-безопасники, ни научники.