Возвращение Черного Отряда

Я хотел было заорать, что сейчас не время, однако мечи были дядюшкиным средством от любых напастей. Взять в руки оружие, проделать учебный ритуал, повторить позиции – все это требует полной сосредоточенности. И всегда действует вопреки моему неверию.

К нам присоединилась даже Гота, хотя умела она еще меньше моего.

90

В ту ночь, когда я пытался выбраться наружу из палаты Копченого, я гадал, не оставил ли Одноглазый в коридорах запутывающих чар. Оказалось, что оставил, к тому же разбросал их по всей заброшенной части дворца, чтобы наше местоположение не выделялось сугубой защитой. Он дал мне сплетенный из разноцветных шерстяных ниток амулет, велев носить на запястье. Это-де позволит беспрепятственно миновать его ловушки, и в голове не будет мутиться – по крайней мере, сильнее, чем обычно.

– Но не расслабляйся, – предостерег он. – Я эти запутки меняю каждый день. Ты теперь часто работаешь с Копченым – не хотелось бы, чтобы кто-нибудь сюда добрался, пока твоя душа отделена от тела. Особенно опасна Радиша.

Все верно. Копченый для нас бесценен. Такого эффективного орудия шпионажа мы еще никогда не имели. Вот и не нужно рисковать, подпуская к нему кого ни попадя.

Старик вручил мне перечень регулярных проверок, которые считал необходимыми. Там упоминалось и плотное наблюдение за Ножом. Однако он не спешил пользоваться получаемыми сведениями. Наверное, хотел, чтобы Нож исполнился самоуверенности. И Костоправ не мешал этому парню время от времени решать за нас проблему религиозных раздоров.

Я вопросов не задавал, однако был уверен, что Капитан действует продуманно и осторожно. Жречество – наш главный политический соперник. Но и в том, чтобы Нож не забрал слишком уж большую силу, тоже был смысл.

Имелся у меня и собственный список задач. Кое-что – для удовлетворения любопытства, а в основном – для проверки событий, подлежащих отражению в Анналах. Только на работу с книгами у меня уходило по десять часов в день.

Я просыпался, писал, ел, писал, навещал Копченого, писал, ненадолго засыпал, а после просыпался, и все начиналось снова. Спал я недолго и беспокойно: мало приятного в обители боли.

Дядюшка Дой решил не возвращаться на родные болота. И матушка Гота тоже. Они редко показывались мне на глаза, но постоянно находились неподалеку и наблюдали. Чего-то ждали от меня.

Война вступила в новую фазу, и нюень бао вознамерились принять в ней участие. Жестокость обманников – против жестокости нюень бао. И посмотрим, чья возьмет.

Оказывается, одна из главных задач шпиона – узнать, где следует искать нужные сведения. Если возникала необходимость что-нибудь прояснить для Анналов, я обычно имел представление о том, когда, где и при чьем участии произошло интересующее событие. Вдобавок перепархивание из эпизода в эпизод давало мне возможность проверить собственную память, каковую я нашел поразительно ненадежной.

Видимо, никто не запоминает событие в точности таким, каким оно было на самом деле. И зачастую искажение пропорционально личностной оценке и тому самому заднему уму, которым, как известно, крепок каждый из нас.

Одноглазому, конечно, не чужд эгоизм. Наверное, из-за него-то колдун и запрещает мне заглядывать в свои оружейные мастерские. Если только причина не крылась в желании уберечь его гроссбухи от постороннего глаза. Надо бы пошпионить за ним, а то ведь он вскоре свернет работу.

Одноглазый тащит на своих старческих плечах порядочную ношу. Помимо прочего, что-то вроде министра вооружений. В его ведении несколько укрепленных городских кварталов, где изготавливают всякую смертоносную всячину, от наконечников стрел до громадных осадных машин. Большая часть продукции пакуется и отсылается в гавань, там ее грузят на барки и сплавляют по реке до дельты, откуда чередой извилистых каналов проводят в реку Нагир. Затем суда поднимаются по Нагиру и его притокам и доставляют оружие в арсеналы приграничных гарнизонов.

Несомненно, какое-то количество материалов не попадает по назначению. Одноглазый просто не может не извлекать выгоду из своего положения. Надеюсь, ему хватает ума не торговать с врагом. Если Капитан поймает его на этом, Одноглазый поймет, что с Ножом обошлись мягко, как с проказливым младшим братишкой.