Возвращение домой (СИ)

И вот настало утро, столь долгожданного отъезда. Трицитиана заняла место в оборудованном для пассажиров фургоне, расположившись на мягких перинах со всеми удобствами. Аргилай заглянул в фургон и решив для себя, что путешествовать в духоте в деревянной коробке без окон он не хочет, отправился седлать Упрямца. Лиса согласилась с мнением юноши о духоте и отсутствии возможности глазеть по сторонам, а потому отыскала себе самое, как она выразилась «козырное» место — на покатой крыше фургона.

— На фургоне сижу, далеко вдаль гляжу? — пошутил Лаи, поглядывая на варварку, расположившуюся на крыше.

Та в ответ одарила юношу широченной самодовольной улыбкой и напела детскую песенку:

— На фургоне сижу, далеко вдаль гляжу, стрелу на лук наложу, ежа в глаз уложу!

Аргилай засмеялся и подпел:

— Жу-жу-жу!

Прибывая в хорошем настроении, гости тепло распрощались с гостеприимным хозяином Марселем Роже, и три бронированных фургона, грохоча окованными сталью колесами, покатили по улицам Грейсвана. Караван сопровождал чернокожий Мамба, сидевший верхом на могучем коне-тяжеловозе, и пять конных наемников, за каждого из которых луноликий поручиться лично.

Три больших деревянных фургона, усиленных стальными полосами, миновали южные ворота Грейсвана. Каменная мостовая под колесами сменилась грязью размытого осенними дождями тракта. Когда караван значительно отдалился от города, Аргилай остановил Упрямца и обернулся. Передним ним вновь предстал город-герой, но теперь уже не блистающий белоснежными стенами в лучах солнца, а погруженный в серую дождевую дымку. Угрюмый, мрачный и тревожный. Юноша вздохнул, прокручивая в голове невеселые события последних нескольких дней. Лаи второй раз покидал большой город и вновь оставлял позади себя лишь горькие воспоминания и потери. Оставалось надеяться, что грядущий визит в Фельдбон окончется на более мажорной ноте.

Караван быстро катился вглубь Ваниции по широкому Южному тракту. Путники на дороге встречались часто. Они с уважением и опаской сходили на обочину, чтобы пропустить бронированные фургоны с серьезной охраной.

Когда солнце, что так и не появилось сегодня из-за туч, село за горизонт, караван нагнал Тильбонскую армию. Словно тысячи ярких звезд, упавших с неба на землю, по степи рассыпались множество костров. Бронированные копейщики и разномастное ополчение остановились на ночлег. Вокруг стоял многоголосый гомон, пахло дымом и едой, местами слышался женский смех с нотками разврата и алкоголя. Торговцы из ближайших селений сновали от костра к костру пытаясь загнать по тройной цене самые различные товары.

Мамба велел не спешиваться. Несмотря на наступившую ночь было принято решение ехать дальше — стоянка посреди армейского лагеря, представлялась не лучшей идеей. Следовать с армией, а тем более за армией, которая, как саранча объедает все постоялые дворы и выпивает, ценную в степи, воду — сомнительное удовольствие. В итоге фургоны двигались по тракту еще несколько часов, а остановились на отдых почти на рассвете. Зато Тильбонская шумная саранча осталась позади, как и проблемы с нехваткой продовольствия и воды.

Отдохнут пять часов караван продолжил свой путь. Вокруг простиралась однообразная сухая степь со скудной растительностью и редко встречающимися поселениями. Дожди прекратились, на небо вернулось яркое солнце. Сразу заметно потеплело. Все, кто ехал верхом, скинули с себя шерстяные плащи, которые уже порядком надоели. Ведь странно ехать на юг в теплой одежде.

День протекал за днем не особо отличаясь от предыдущего. Степь вокруг упрямо не хотела вносить разнообразие в свой однообразный ландшафт. Запыленные путники, попадавшиеся на тракте, были похожи один на другого, а изредка встречавшиеся селения, не отличались разнообразием. Наемники, явно привыкшие к подобной жизни, в скучающем молчании, лениво покачивались в своих седлах. Трицитиана, все еще пребывавшая в плохом настроении — не вылезала из фургона и тоже не отличалась словоохотливостью.

Чтобы как-то себя развеселить Аргилай, под насмешливыми взглядами наемников, ежедневно отрабатывал удары и связки, которым успела научить его наставница. А также стрелял из арбалета до тех пор, пока не растерял половину колчана стрел.

К концу третьей недели пути Лаи готов был завыть от однообразия и скуки, но его спас Мамба.

— Взгляни. — чернокожий великан указал здоровенным пальцем вдаль. Там виднелось очередное селение, притулившееся возле тракта. Все те же маленькие домики, со стенами плетеными из прутьев и обмазанными глиной с навозом, все те же соломенные крыши с торчащими трубами.

— Очередной кишлак? — со вздохом и совершенно без интереса спросил Аргилай, применив новое для себя слово, которым местные называли свои деревни.

— Поселение называется Йох. — пояснил Мамба. — Тут останавливаются все, чей путь ведет в Фельдбон. Местный говорят: Йох у престола под носом. Это означает, что до Фельдбона остался всего день пути.

— Серьезно?! — радостно воскликнул юноша и аж подпрыгнул в седле. Соломенные крыши и стены из палок и навоза уже не казались столь унылыми.