Возвращение государя

На шестой день после прощания с королем пересекли лес, что спускался с высившихся по правую руку отрогов Мглистых гор, а когда ближе к вечеру снова выбрались на открытую равнину, то повстречали двух странников весьма плачевного обличья — старика в грязно-белых лохмотьях и тащившегося за ним сгорбленного, жалкого нищего, беспрерывно причитавшего и скулившего.

— Привет, Саруман, — окликнул старика Гэндальф. — Куда путь держишь?

— А тебе что за дело? — огрызнулся тот. — Мало тебе моего падения, так ты еще хочешь указывать, куда мне идти?

— Сам прекрасно знаешь, ничего я указывать не собираюсь ни тебе, ни кому другому, — сказал Гэндальф. — Мое время прошло, и что кому делать, нынче указывает король. Он взял на себя это бремя. Но зря ты не дождался его в Ортханке, мог бы убедиться в его мудрости и милосердии.

— Тем больше оснований было уйти, да поскорее, — раздраженно откликнулся Саруман. — Я не нуждаюсь ни в том, ни в другом. А на твой первый вопрос, коли ты и впрямь хочешь знать, отвечу. Я держу путь куда угодно, только бы подальше от его королевства.

— Значит, ты опять сбился с дороги, — усмехнулся Гэндальф. — Послушай, стоит ли попусту терять время в скитаниях? Мы готовы предложить тебе помощь.

— Вы? Мне? — скривился Саруман. — Нет уж, нечего надо мной насмехаться. По мне лучше ненависть, чем ваши ухмылочки. Это все она, владычица эльфов, — он бросил злобный взгляд на Галадриэль. — Всегда меня ненавидела, козни строила, всех против меня подбивала. Не сомневаюсь, она и встречу эту подстроила, чтоб надо мной поглумиться. Жаль, я раньше не догадался, а то лишил бы вас этого удовольствия.

— Эх, Саруман, — вздохнула Галадриэль. — Тебе не приходило в голову, что у нас есть дела и заботы поважнее, чем за тобой гоняться? Радовался бы лучше тому, что случай снова свел нас вместе. Тебе дарована судьбой последняя возможность…

— Если и вправду последняя, я несказанно рад, — съязвил Саруман. — Не придется больше отказываться, и то хорошо. Пусть мои надежды рухнули, но и вашими я тешиться не намерен. Коли они у вас вообще остались! Глупцы! — продолжал он, злобно сверкнув глазами. — Я не зря веками изучал тайны Колец. Вы погубили себя, погубили сами, и знаете это не хуже меня. Разрушая мой дом, вы разрушили и свой собственный, и что бы со мной ни случилось, эта мысль будет служить мне утешением. На чем, хотелось бы знать, вы рассчитываете убраться за Море? На сером корабле, полном призраков?

Саруман разразился хриплым злорадным смехом, а потом огрел посохом своего скорчившегося в придорожной пыли спутника и вскричал:

— А ну вставай, идиот! Шевелись! Коли всем этим расчудесным всадникам приглянулась наша дорога, мы найдем себе другую. Поворачивайся, а то не получишь на ужин и корки!

Нищий съежился и заныл:

— Бедный старый Грима! Бедный старый Грима! Вечно меня бьют, вечно ругают… Как же я его ненавижу! Как бы мне хотелось от него избавиться!

— Так и оставь его, — предложил Гэндальф.

Но Змеиный Язык лишь бросил на мага взгляд тусклых, полных ужаса глаз и поплелся за Саруманом. Поравнявшись со взиравшими на него с жалостью хоббитами, Саруман остановился.

— И вы здесь, недомерки? Что, тоже захотели поиздеваться? Конечно, какое вам дело до надобностей бедного старика. У самих-то небось всего вдоволь, и еды, и одежды — вон как вырядились. Табачок, надо думать, тоже имеется, и самый лучший. Знаю, знаю, откуда он взялся. Не пожалуете ли от щедрот на трубочку нищему скитальцу, а?

— Я бы дал, да у меня нету, — смутился Фродо.

— У меня немножко осталось, — сказал Мерри. — Погоди минуточку, сейчас найду, — он спешился, пошарил в притороченной к седлу суме и, достав оттуда кожаный кисет, протянул Саруману.

— Бери все, что есть. Это из запасов, найденных в развалинах Айсенгарда.

— Мой табачок, мой, и за него дорого плачено, — воскликнул Саруман, хватая кисет. — Тут, правда, не густо, ты-то больше забрал… Ну да ладно, нищему всякая кроха сгодится. Ограбленный должен радоваться, коли вор возвратит ему хоть самую малость. Ничего, ты еще попомнишь, каково зариться на чужое добро. Вот увидишь, дела в Южном Уделе вовсе не так хороши, как бы тебе хотелось. Долго тебе не нюхать табачку.

— Спасибо на добром слове, — фыркнул Мерри. — И раз так, отдавай кисет, он мой собственный, из дома захвачен. А табак заверни в свое тряпье.

— Между нами, ворами, какие счеты? — хмыкнул Саруман, пряча кисет за пазуху, пнул Гриму и заспешил к лесу.

— Ничего себе, — присвистнул Пиппин. — Еще обзывается. Мы, видишь ли, воры. А кто на нас орков напустил, чьи слуги гнали нас через весь Рохан так, что мы еле живы остались?

— Орки — дело прошлое, — покачал головой Сэм. — Я больше насчет Хоббитании волнуюсь. Вроде он сказал «куплена». Как, хотелось бы знать. И про Южный Удел он что-то такое говорил… мне очень не понравилось. Ох, чует мое сердце, домой нам надо, да поскорее.

— Кто ж спорит? — отозвался Фродо. — Надо, но быстрее не получится, если мы хотим повидать Бильбо. Что бы там ни было, а я сперва заеду в Разлог.