Возвращение государя

     Слава, слава хафлингам! Великая слава!     Куийо и периан ананн! Аглар'ни Перианнат!     Великая слава хафлингам, Фродо и Сэмиусу!     Даур а Берхаэль, Конин эн Аннун! Эглерио!     Слава!

     Эглерио!     А лайта те, лайта те! Андаве лайтувалмет!     Слава!     Кормаколиндор, а лайта тариэнна!     Слава! Слава Хранителю! Великая слава!

Фродо и Сэм залились краской, но глаза их сияли от изумления и восторга. Пройдя вперед, они увидели посреди поля три возвышения, сложенные из зеленого дерна. Над правым реяло знамя с могучим белым конем без всадника, мчавшимся по зеленому полю, над левым — стяг с изображением серебристого челна-лебедя, рассекающего синие волны, а посредине, над самым высоким из трех, развевалось на ветру большое черное полотнище с белым цветущим древом, блистающим венцом и семью яркими звездами. Под этим полотнищем сидел человек в кольчуге, но без шлема и с длинным мечом на коленях. По приближении хоббитов он встал, рослый, темноволосый и сероглазый, с радостной улыбкой на лице. Он сильно изменился, но они узнали его.

Фродо бросился ему навстречу, Сэм бежал следом.

— Ну и чудеса! — кричал он на бегу. — Вот так радость! Это ж Бродяжник, или я еще сплю!

— Бродяжник и есть, — откликнулся Арагорн. — Что, Сэм, далековато забрались мы от Пригорья, где я тебе так не глянулся? Всем нам пришлось проделать нелегкий путь, но на вашу долю выпал самый мрачный.

Затем, к величайшему изумлению и смущению Сэма, Арагорн преклонил перед хоббитами колено, взял обоих за руки, усадил на зеленый трон и, обернувшись к войскам, громко крикнул:

— Славьте! Честь и хвала героям!

А когда, прокатившись над полем, стих радостный гул приветственных восклицаний, то, к окончательному и полному удовлетворению Сэма, вперед выступил гондорский менестрель. С низким поклоном он попросил разрешения спеть и, получив его, возгласил:

— Вожди и рыцари, доблестные воины, короли и князья, славные воители Гондора и Рохана, сыновья Элронда и дунадэйны севера, эльф и гном, великие герои Хоббитании и весь свободный народ Запада — внемлите! Я спою вам о Фродо Девятипалом и Кольце Судьбы.

Услыхав это, Сэм залился звонким счастливым смехом, вскочил и воскликнул:

— Да что же это такое?! Неужто сбываются все мои мечты? — и снова ударился в слезы.

Воины вторили его смеху, и многие прослезились, а когда над полем возвысился чистый как серебро голос менестреля, все стихли. Менестрель пел то на эльфийском языке, то на Общем Наречии: волны сострадания и наслаждения захлестывали сердца слушателей, пока песня не увела их в волшебный край, где боль и ликование сливаются воедино, а горькие слезы обращаются в сладкое вино блаженства.

Все забыли о времени, и когда песнь отзвучала, солнце уже клонилось к западу. Арагорн встал, подал знак, и все направились в приготовленные шатры, чтобы пировать и веселиться до конца дня. Но Фродо с Сэмом задержались. Их отвели в палатку, где они переоделись в платье из тончайшего сукна. Дорожные лохмотья бережно свернули и с почетом уложили в сундук. Пришел Гэндальф и, к удивлению Фродо, принес эльфийский плащ и кольчугу из мифрила. Сэм получил золоченую кольчугу и свой серый лориэнский плащ, который почистили и починили. Потом маг положил перед хоббитами два меча.

— Не хочу я никаких мечей, — со вздохом сказал Фродо.

— Один придется взять, по крайней мере сегодня, — возразил Гэндальф, — без этого нельзя.

— Ладно, — неохотно согласился Фродо и протянул руку к мечу поменьше, принадлежавшему Сэму — Жало-то я тебе отдал, — пояснил он.

— Ну уж нет, сударь, — не согласился Сэм. — Господин Бильбо его вам подарил вместе с кольчугой. Ему бы не понравилось, окажись его подарок в других руках.

Фродо уступил. Гэндальф, словно оруженосец, опустился на колени и застегнул на хоббитах пояса с мечами, а потом, поднявшись, возложил им на головы серебряные обручи и отвел в шатер, где их ожидали почетные места за королевским столом, рядом с Гэндальфом, Эйомером Роханским, князем Имрахилом и славнейшими военачальниками. За тем же столом сидели Леголас и Гимли.

Все встали, почтили молчанием павших, после чего настало время наполнить кубки. И тут в шатер пошли двое оруженосцев — во всяком случае так по первости показалось Фродо. Они носили цвета Гондора и Рохана — черное с серебром и белое с зеленым. В первый миг Сэм удивился — с чего это мальчишки затесались на воинский пир? — но стоило оруженосцам подойти поближе, как он восторженно завопил:

— Сударь, сударь, вы только гляньте! Это же Пиппин… я хотел сказать, Перегрин Тук. И Мериадок здесь! А вымахали как! Вот уж кому есть что порассказать небось побольше нашего.