Возвращение Ибадуллы

Потом мулла горячо благодарил бога за предстоящие барыши от сделки с американским генералом. Он был убежден, что в этом деле уже проявляется милость всевышнего, что бог наглядно поощряет союз с христианами. Увеличивая богатство муллы, бог ислама зримо благословляет своего слугу…

Неподвижная машина ярко светила фарами, чтобы мулла не потерялся в темноте. На обратном пути к автомобилю мулла вспомнил о дурном мусульманине, гордом и строптивом человеке по имени Ибадулла, который оскорбил его отказом от совместной деятельности и исчез. У муллы были длинные руки, но след Ибадуллы потерялся в горах, невдалеке от советской границы…

Мулла остановился. Ночь была безветренна и тиха. Издали доносились лай, тявканье и стоны шакалов. Привлекаемые раздражающим запахом обильных остатков пищи, которые щедро выбрасывались из кухонь американской базы, шакалы откочевывали с тощих свалок на улицах глиняного городка и крались, озираясь и поджав хвосты, по пустынному летному полю.

IV

Яснее и яснее слышен гул авиационных моторов. Судя по звуку, самолет идет где-то за Аму-Дарьей, за границей.

Лунная азиатская ночь светла, ярка, прозрачна. На поверхности земли видно хорошо. Отраженного света достаточно, чтобы без труда читать газетные заголовки. Острому молодому зрению пограничника доступен даже и текст статьи. Солдат невольно всматривается в небо. Но даже в самую светлую ночь невозможно рассмотреть самолет.

В последнее время за рубежом отмечалась повышенная активность авиации. Самолеты появлялись в сумерки или в самом начале ночи. Они проходили на большой высоте, в десять или одиннадцать тысяч метров, всегда слева направо, то-есть с востока на запад. Иногда одна машина, иногда две.

Из-за высоты шум моторов казался более отдаленным, чем на самом деле, — звуковой волне требуется тридцать секунд, чтобы донести сигнал с высоты в одиннадцать тысяч метров.

Полеты тревожили границу. Там, за мутной рекой, кто-то усиленно упражнялся в искусстве ночных полетов и выбрал для своих занятий приграничную зону.

Самолет на большой скорости шел вдоль реки. Вдруг шум изменился, усилился и вот уже падает сверху! Самолет над головой. Граница нарушена. Тревога!

Проходит десять минут. Двенадцать. Пятнадцать… За это время неизвестный самолет успел описать в верхних слоях атмосферы дугу длиной больше ста пятидесяти километров и снова оказаться вне нарушенной им границы. Зачем это понадобилось?

Немедленно начинается тщательный осмотр, без внимания не остается ни одно местечко дикой, почти не населенной местности.

Днем с самолета «ПО-2» обнаруживают раскрытые парашюты. Они лежат на колючих кустарниках и на песке, среди гребней песчаных холмов.

Но никаких следов людей нет, хотя их ищут те, кто умеет смотреть. Да, ошибки нет: никто не отходил и никто не приближался к месту, где нашлись парашюты. В сброшенных тюках ничего не оказалось, кроме шерстяных одеял. Анализ не установил в тканях каких-либо болезнетворных бацилл.

О факте нарушения границы пошлют ноту. Вскоре, по истечении полагающегося по дипломатическим традициям срока, поступит ответная нота:

«Произошла непредумышленная ошибка во время учебного полета. Пилот был введен в заблуждение неточностью штурманских вычислений… дефекты в приборах обнаружены при обследовании самолёта… сброшен учебный, условный груз».

Последуют извинения. Есть нерушимое правило: до последней секунды мира и до первого выстрела на границе дипломатия говорит с безупречной вежливостью.

V

Многомоторный самолет проходил над Гиндукушем. Это название горного хребта было бы правильнее писать Хинду-Куш — Могила Индуса. Почему родилось такое мрачное название?

С именем хребта связан кусок кровавой истории ислама. Арабские завоеватели в цепях гнали вереницы «нечистых многобожников» индусов в ледяные горы добывать алмазы в пещерах диких хребтов. На своей теплой родине индусы не знали даже легких заморозков, и невольные искатели сокровищ никогда не возвращались домой…

Неспокойно было лететь над Хинду-Кушем. Горные пики вздымались рядом, обрамляя воздушные проходы, по которым проносился самолет. Местами пространства были так узки, что невольно казалось — вот-вот и громадная машина заденет за камни или за льды концом длинного крыла.

Самолет тащил за собой на стальном тросе большой ширококрылый планер. Длинное и узкое, как у хищной птицы, тело планера прикрывал легкий колпак. Планер был особой конструкции, почти без металлических частей. В нем находились семь человек: пилот и шесть пассажиров, тех, кого напутствовал в дальнюю дорогу мулла Шейх-Аталык-Ходжа. Чтобы воины ислама не нарушали равновесия планера и не затрудняли пилота во время трудного полета, американцы рассадили людей по точно определенным местам и разъяснили опасность перемещения.

Пассажиры чувствовали, как от холода и неподвижности их тела цепенеют. Но они знали, что это ненадолго, и терпели. Иногда кто-нибудь осторожно шевелился, стараясь немного изменить утомительное положение, и передергивал затекшими плечами под лямками парашюта.