Возвращение из мрака. Смерть крестного отца

В глубине зала за столиком бара сидели три человека: Раби Дан, Ди Морра и Фрэнк. Готовый в любой момент остановить любого, кто захотел бы подойти к его хозяину, Джо Луччи сидел за соседним столиком и внимательно наблюдал за входом. Он отдавал себе отчет в том, что ему хорошо платят за опасную работу.

Лас-Вегас был «схваченным» городом. Любой, кто попытался бы создать проблемы или решить их силой, сразу оказался бы в поле зрения нескольких группировок.

Раби казалась удивленной и польщенной присутствием Ди Морра не только потому, что он, вопреки ее ожиданиям, оказался привлекательным, но и потому, что от него исходили сила и уверенность в себе. Она впервые видела столь влиятельного и властного человека, голос и взгляд которого излучали тепло, хотя, как она знала, он умел быть жестким.

- Знаете, - начала Раби, - я прошу вас не сердиться на Фрэнка за беспокойство. Виновата я. Я так хотела познакомиться с вами, что уговорила его вас потревожить.

- К чему такая настойчивость?

Раби решилась на откровенность, она кое-что знала о своем собеседнике.

- Мне хочется выйти в люди, и, если меня увидят с вами, это мне поможет, я смогу стать уважаемым человеком.

- Логично. - Ди Морра любезно улыбнулся, увидев, что девушка энергична и не обделена умом.

- Я пытаюсь ей помочь, - вмешался Фрэнк, - но до сих пор мне удалось лишь рекомендовать ее в двух-трех клубах без всякого результата.

- Я очень тебе благодарна. Ты сделал все, что мог. - Она положила руку на плечо Фрэнка и ласково ему улыбнулась. Затем вновь посмотрела на Ди Морра и продолжала: - Но для певицы этого мало, ей нужны влиятельные знакомые, и тогда все клубы и казино откроют перед ней свои двери. Когда я узнала, что вы едете сюда, я попросила Фрэнка взять меня с собой. Так мне будет легче познакомиться с теми, кто может мне помочь.

- А ты честолюбива, - заметил Ди Морра.

- Мне нужно выбиться в люди.

- Твоя семья одобряет твой профессиональный выбор?

- У меня практически никого нет, мать умерла три года назад.

- Прими мои искренние соболезнования. А твой отец?

Раби немного замешкалась, потом твердо посмотрела на Ди Морра и с вызовом сказала:

- У меня отца никогда не было. По крайней мере, я никогда не знала, где он.

Ди Морра поразился той решительности и твердости, с какой были произнесены эти слова. Он и раньше встречал честолюбивых красоток, но в этой было что-то особенное. Ей, конечно, не хватало зрелости, которая приходит с годами, и Ди Морра остро почувствовал в ней хрупкость и ранимость ребенка, нуждающегося в защите.

- Ты хорошо поешь? - меняя тему разговора, спросил он.

Фрэнк вновь вмешался:

- Исключительно хорошо. У нее прекрасный голос и великолепные данные для певицы.

Ди Морра взглядом остановил его и повернулся к Раби, показывая своим видом, что ему не нравится разговор через собеседника.

- Надеюсь, что я хорошая певица, - просто ответила Раби.

Ди Морра собирался еще что-то сказать, но промолчал и устремил взгляд к стойке бара. Фрэнк посмотрел туда же и увидел Винса Фарго, который нетерпеливо его дожидался.

- Извини, дорогая, но у меня дело часа на два. - Фрэнк нерешительно взялся за руки девушки, словно боясь даже ненадолго с ней расстаться.

- Ты можешь идти, Фрэнк, - сказал Ди Морра. - Я займусь девушкой, не беспокойся.

- Спасибо. - Ответ предназначался как Ди Морра, так и Джо Луччи.

Когда Винс и Фрэнк вышли, Раби возобновила разговор:

- В холле гостиницы стоит пианино. Оно не в лучшем состоянии, но вы сможете оценить мой голос.

- Нет, у меня другое предложение. В моем номере прекрасная аппаратура. - И, не дожидаясь ответа Раби, Ди Морра встал и мягко повлек ее за собой.

«Кадиллак» с кондиционером, казалось, скользил по песчаному ковру пустыни. Лас-Вегас остался позади километрах в десяти. Вслед за «кадиллаком» мчалась другая машина. Кругом не было видно ни домов, ни других признаков жизни.

Дон Мариано Вассальо ехал на переднем сиденье рядом с сыном, который сидел за рулем. Позади, между Винсом Фарго и Фрэнком Регальбуто сидел Джузеппе Спада. Это был коренастый мужчина лет пятидесяти, и только темнота внутри машины скрывала его покрасневшее от испуга лицо и дрожащие руки, лежащие на трясущихся от страха коленях.

С тех пор как четверо его людей не появились в условленном месте, жизнь Спада превратилась в сплошной кошмар. От бесконечного ожидания он потерял сон, но по мере того как время шло, а новостей не поступало, стал успокаиваться. Беспокойство, а затем и страх, с удвоенной силой охватили его, когда из Лас-Вегаса позвонил Вассальо и сказал, что возникли кое-какие осложнения и только Спада может их разрешить. Спада догадывался, что звонок связан с исчезновением четырех его людей, и, когда в аэропорту его без лишних слов запихнули в машину, он понял, что не жилец на этом свете.

- Дон Мариано, - захныкал Спада, - клянусь, что я к этому не имею никакого отношения. Да, это мои люди. Они пропали. Я думаю, что они решили работать самостоятельно. Я ничего не знаю. Клянусь!

Вассальо не удостоил его ответом и даже не обернулся.

С дрожью в голосе Спада продолжал: