Возвращение Кауранги

Когда Даша ушла, Кауранги взяла планшет и заказала в баре свой любимый Cuba Libre Cola Free – коктейль ее собственного изобретения, ставший фишечкой ресторана Makutu arai. Она почему-то считала, что американская кола так же несовместима с понятием Cuba

Libre, как пармезан с морепродуктами или пиво с шампанским, поэтому заменила колу отваром из смеси пряных трав, состав которой держался в строжайшем секрете.

Кауранги откинулась в кресле, закрыла глаза и попыталась расслабится, но на нее опять нахлынуло незнакомое прежде, появившиеся совсем недавно чувство – ощущение какой-то смутной беспричинной тревоги. Именно беспричинность грызла ее больше всего. Вот уже несколько дней она мучительно пыталась осознать, как-то рационализировать это чувство, найти его исходную точку. Но причина, как угорь, всегда ускользала из сознания.

Может быть, всему виной эти шаровые молнии, что появились над Италией неделю назад? Она смотрела передачу, в которой какой-то человек, ученый, утверждал, что это начало нашествия инопланетян и призывал правительства всех стран немедленно построить какой-то одному ему известный прибор, который сможет уничтожить всех этих непрошенных гостей. Кауранги не на шутку испугалась, но Лис высмеяла ее и сказала, что все это глупости, и что это давным-давно известное обычное явление природы, просто раньше его наблюдали очень редко, а теперь чаще. И вроде бы все понятно объяснила, но липкий страх все равно поселился в душе.

А может, неприятный осадок остался от того недавнего разговора? Вернее, не столько от разговора, сколько от реакции на него Гвидо Гольдшмита, ее младшего партнера и друга. Он был, как бы это сказать… насторожен. Нет, откровенно говоря, он был напуган.

Три дня назад к ней в офис явилась Аурелия Бьянджи, которая представилась адвокатом риэлтерской компании Lion Todesco. Она предложила продать ресторан и получила отказ. Прощаясь, она попросила Кауранги все же подумать и принять правильное решение, пока, как она выразилась, «за эту недвижимость еще можно получить адекватную цену». Кауранги вежливо сказала, что подумает и, если надумает, позвонит сама, что было, конечно, мягкой формой прекращения переговоров. Вот и все.

Но когда Аурелия Бьянджи ушла, Гвидо вскочил и нервно прошелся по офису.

– Нехороший это разговор! И эта особа очень подозрительная, – сказал он.

– Потому что ее лицо похоже на маску? Но многие женщины в ее возрасте предпочитают не улыбаться, боятся морщин. По-моему, мы довольно мило побеседовали.

– Она не улыбалась не потому, что боится морщин!

– А почему?

– В ее тоне была угроза. Неужели ты не почувствовала?

– Нет, пожалуй, не почувствовала.

– Все равно в ней было что-то скользкое. Нехороший это разговор.

А может быть, Лис права, и причиной такого ее угнетенного состояния стали эти странные сны? Сначала был гигантский колокол, который топором рубанул по всем органам чувств, обостренным из-за необходимости компенсировать отсутствие слуха. Это был звук! А может и не звук?.. Может звук звучит совершенно иначе? Как она может это знать?

А пару дней назад появился Николай Сундуков, которого она не видела во сне никогда – ни на Джавайне, во время их недолгого брака, времени, которое она считала самым счастливым в своей жизни, ни после его смерти. Он возник из голубого тумана, как прежде царь-колокол. Кауранги обрадовалась ему, хотела броситься и обнять, но не могла пошевелиться. Николай заговорил, но она так и не поняла каким образом его слова вошли в ее сознание – ведь языком жестов он не владел:

«Я ушел, чтобы вернуться и вернулся, чтобы уйти. Ты свободна! Будь счастлива! Скоро ты найдешь свою любовь. Она уже тут».

Николай застыл и его черты начали смываться. Именно смываться, как ливень мог бы смыть со стекла нарисованный краской портрет. Сначала потекли глаза, потом лоб, нос, волосы, и вскоре все его изображение смешалось в потеках краски, но эти потеки текли почему-то не вниз, к земле, а вверх, в скрытое за голубой дымкой тумана небо.

«Не уходи! Мне так плохо без тебя!» – закричала Кауранги.

Но Николай не ответил. Он растворился, и на его месте теперь сверкал, медленно вращаясь, огромный кристалл.

Как и все счастливые люди, Кауранги никогда не пережевывала прошлое в надежде понять будущее. День – это день, ночь – это ночь! Жизнь есть жизнь, а сон есть сон. И рефлексировать тут нечего. Неужели вся эта тревожность только из-за снов?

Но Лис восприняла все очень серьезно.

– Мне это не нравится! – сказала она. – Мне не нравятся эти твои слуховые галлюцинации. Завтра же сходи к врачу. Обязательно! Надо сделать томограмму. Я сейчас сама позвоню и запишу тебя на прием.

А сон про Николая, как и следовало ожидать, Лис интерпретировала по-своему:

– Он приходил, чтобы отпустить тебя. А ты отпусти его. Тот период твоей жизни закончился. Тебе нельзя больше жить одной. Ты должна любить, ты должна рожать. Найди себе кого-нибудь. Просто хорошего человека. Обещаешь?

Кауранги покорно кивнула.

3. Пиноккио навеки