Возвращение Крысы из Нержавеющей Стали

Я спустился вниз и присоединился к маркизу. Тот, прослушав сообщение о ходе выборов, расхаживал по гостиной, как разъяренный тигр по клетке, и грозил телевизионному экрану кулаком.

– Ошеломляющая победа тирана, как и предсказывали. Сапилоте запугал избирателей, и те побоялись отдать свои голоса за правое дело.

– Думаю, маркиз, все гораздо проще. Главным компьютером для подсчета голосов управляют прислужники Сапилоте, и неудивительно, что он присудил победу своему господину. Именно поэтому мы и не стали терять время на дальнейшую предвыборную кампанию.

– В таком случае мы проиграли.

– Кто знает, кто знает? Все зависит от того, насколько зол на меня диктатор. А, вот и окончательные результаты.

Диктор – смазливый парень с жидкими усиками – махал перед камерой зажатыми в руке компьютерными распечатками.

– Воистину ошеломляющие результаты, – подогревал он энтузиазм аудитории. – Впечатляющая победа нашего дорогого генерал-президента Сапилоте. Свободное волеизъявление избирателей в очередной раз доказало, насколько он горячо любим нашим народом. И это несмотря на активные попытки подрывных элементов подточить десятилетиями сложившиеся устои нашего замечательного государства. Подождите секундочку… Да, только что мне вручили распечатку с окончательными результатами, – результатами, которых все мы с нетерпением ждем.

– Ближе к делу, – не выдержал я.

Будто услышав меня, диктор сально улыбнулся и развернул лист бумаги.

– Результаты из городка Тортоса, относящегося к центральному избирательному округу. Городок граничит с земельными владениями де Торреса, так называемого маркиза де ла Роса. Против него недавно выдвинуты официальные обвинения в государственной измене и клевете, но, несмотря на это, его имя осталось в избирательном бюллетене в качестве кандидата на пост вице-президента. Так же как и имя умалишенного Гектора Харапо, который столь серьезно болен, что вознамерился стать нашим президентом. Но, граждане Параисо-Аки, повторяю, их имена были оставлены в списках, что еще раз подтверждает демократичность нашего общества. В нашем государстве, леди и джентльмены, каждый, абсолютно каждый, даже самый ничтожный человечишко, может претендовать на высокий пост. А эти двое, скажу я вам, как раз из класса ничтожнейших. Доказательства тому передо мной. Цифры, как известно, не лгут.

Он опять замахал листом, а я пробурчал:

– Скорее, скорее, кретин.

Он будто вновь услышал меня.

– Поступившие из городка Тортоса результаты весьма забавны. Двое отъявленных негодяев, именующих себя дворянами, считали этот городок своей вотчиной и, не стесняясь, оказывали давление на избирателей, понуждая отдать свои голоса за них. Так вот, в Тортосе за генерал-президента проголосовало… пять тысяч триста двенадцать избирателей. За смутьянов Харапо и де Торреса… – Выдержав секундную паузу, он заорал в микрофон: – Два голоса! Они сами за себя проголосовали!.. И больше – никто! Ни единый житель Тортосы! Вот что значит преданность своему вождю! Результаты выборов все еще поступают, но уже ясно, что наш дорогой великий генерал-президент будет переизбран на новый срок и никакие…

– Свинья! – заорал де Торрес, ударом ноги сбросив телевизор на пол. – Мы своими глазами видели, за кого голосовали жители Тортосы. Ложь! Бессовестная ложь!

– Иного я и не ожидал.

Я нажал на кнопку висевшей через плечо рации, послышался голос Боливара:

– Все готово.

– Начинайте. Итоги даже лучше, чем мы надеялись.

Маркиз, топча остатки телевизора, непонимающе смотрел на меня.

– Как только вернется колонна автомобилей, мы выйдем в эфир. Весь мир узнает, что…

– Колонна автомобилей?

– Сейчас объясню. Вы, маркиз, должны узнать новость раньше других. Сапилоте в своей дикой ярости угодил в наши силки!

Глава 29

Просветить маркиза было одним удовольствием.

– Решение всех наших проблем здесь, в тексте конституции. Прочитайте внимательно.

Де Торрес пнул напоследок телевизионные детали и взял из моих рук распечатку. По мере того как он читал, морщины на его лбу разглаживались, улыбка становилась шире и шире. Дочитав до конца, он разразился хохотом и, отшвырнув распечатку, прижал меня к груди:

– Вы гений! Гений!

Я не возражал. Да даже если бы и захотел, в его медвежьих объятиях было не то что слово вымолвить, вздохнуть невозможно. Горячо расцеловав в обе щеки, он отпустил меня. Воистину обычаи некоторых культур непонятны. От философских мыслей меня отвлек голос Анжелины из рации:

– Колонна автомашин пересекла охраняемый периметр. Пленки доставят через несколько минут.

– Отлично. Мы с маркизом успеем переодеться.

Вся наша команда собралась в гостиной. На большущем телевизионном экране мелькали сцены народного ликования по поводу очередного избрания Сапилоте в президенты, звук был приглушен, но и смотреть на вакханалию было тяжко. Я стоял перед книжной полкой с полным изданием законов Параисо-Аки в кожаных переплетах с золоченым тиснением, в правой руке – том конституции, указательный палец левой – на кнопке.

– Мы закончили, – сказала Анжелина. – Когда будешь готов, выходи в эфир.