Возвращение Крысы из Нержавеющей Стали

– Мне тоже. А твоя великолепная фигура…

– При помощи ферментов сведена на нет – альтернативы просто не было. Если я хочу сойти за дохлую клячу, то должен выглядеть как дохлая кляча. Не волнуйся, когда все будет позади, несколько месяцев бодибилдинга меня восстановят, и я буду как новенький.

На глаза Анжелины навернулись слезы, и она нежно обняла меня.

– Ты идешь на это ради меня.

– Ну конечно. Но ради него тоже – а заодно и ради Джима ди Гриза. Чтобы я вновь мог смотреть в зеркало без ужаса и отвращения, которые внушает мне нынешнее отражение.

А потом было вот что. Провести неудачное ограбление ювелирного магазина и попасться легко; единственное условие – совершить преступление на Гелиотропе-2, откуда исходила заметка, заварившая всю эту кашу.

И заварилось на славу! Здесь, в Чистиле, у меня была ровно неделя на ознакомление с планировкой, сигнализацией и «жучками», затем операция должна перейти во вторую фазу. Скучать не приходилось. Наутро за завтраком я обвел взглядом лысые головы и серые балахоны своих коллег и сразу же заметил его, но продолжал держаться поодаль. Времени для возобновления старого знакомства вполне достаточно, так что дождемся подходящего момента. Прихлебывая лиловую кашицу, я заканчивал осмотр узников и тут вздрогнул от удивления.

Неужели он? Да, поседел как лунь, лицо избороздили бесчисленные морщины, но два месяца совместного пребывания в ледяной пещере… Словом, есть вещи, которые не забываются. Когда мы сдали свои судки, я прошаркал за ним в общий зал и сел рядом.

– Давно ты здесь, Баррин? – поинтересовался я.

Он обернулся и близоруко сощурился, потом лицо расплылось в широкой улыбке.

– Клянусь жизнью и душой, это Джимми ди Гриз!

– Весьма рад, что у тебя жизнь и душа на месте! Баррин Бах, ты же лучший фальшивомонетчик в Галактике!

– Спасибо на добром слове, Джимми. Раньше так и было, да только в последние годы…

Улыбка померкла, и я торопливо обнял его за плечи.

– У тебя по-прежнему мерзнут щиколотки?

– Спрашиваешь! Ты же знаешь: я даже в выпивку лед не кладу, мне один его вид противен.

– Да, но в ледяной пещере была лишь икота…

– Да уж, икота! Но тут ты прав, Джимми, парнишка. Когда мы спихнули это дельце, мне не надо было работать лет десять. Ты был юн, но гениален. Жаль видеть, что ты кончаешь, как все. Никогда не думал, что тебя упекут.

– И на старуху бывает проруха.

Я говорил, а моя спрятанная в горсти авторучка тем временем быстро выписывала на ладони короткое сообщение. Потом я потер подбородок тыльной стороной руки, дожидаясь, когда Баррин взглянет на текст. Тот увидел надпись и сделал круглые глаза.

– Ну, мне пора, – сказал я, стирая сообщение смоченным слюной пальцем. – Увидимся.

Он только молча кивнул, не в силах вымолвить ни слова. Винить его не за что. Даю голову на отсечение, что с самой посадки Баррин и не надеялся увидеть подобное:

МОТАЕМ ОТСЮДА

Невероятная взятка, уплаченная Анжелиной городским властям, стоила того. Строительные эскизы хоть и страдали пробелами, но оказали неоценимую услугу. На второй день я остановился рядом с намеченной нами комнатой, на третий – сунул авторучку в замочную скважину. После часового пребывания под мышкой ее пластик размяк, как пластилин, но при соприкосновении с холодным металлом застыл, став зеркальной копией внутренностей замка.

Нас ежедневно выпускали на часовую прогулку в тюремный парк. Я нашел уединенную скамейку вдали от мест, где можно установить «жучки», и сидел там с открытой книгой, в полудреме свесив голову на грудь. Чтобы понять, чем я занят на самом деле, надо подойти вплотную.

В то утро я содрал часть пластикового покрытия своего потрепанного бумажника и хорошенько разжевал полученную пленку. На вкус она была ничуть не хуже, чем здешняя кормежка. Пропитавшись слюной, пленка размякла до состояния отлично лепящейся тестообразной массы и в таком виде нырнула в темные глубины моего кармана, где я прижал ее к слепку замка, чтобы получить дубликат ключа, способного открыть нужную дверь. Удовлетворившись полученным результатом, я подставил пластик под жаркие лучи солнца – содержащийся в нем катализатор на свету начал действовать, и пластик моментально затвердел.

По логике вещей следовало подождать подходящего момента, прежде чем пытаться открыть дверь, но требовался пробный прогон, чтобы устранить с дороги все потенциальные препятствия и пребывать в уверенности, что в запланированный момент все пройдет без сучка без задоринки.

Баррин помогал мне с упоением. Мы сверили часы, и в тот момент, когда я дошел до двери, он споткнулся и упал на стол в самый разгар какой-то карточной игры. Раздался грохот, злобные вопли, а я тем временем сунул доморощенный ключ в замочную скважину, повернул его и нажал на дверь.

Ничего не произошло. Я глубоко вздохнул, задержал дыхание, а потом пустил в ход весь опыт медвежатника, приобретенный за долгую жизнь.

Замок слегка заскрежетал и уступил.

Мгновенно нырнув в комнату, я запер за собой дверь и прижался к ней, ожидая услышать топот шагов и встревоженные крики.