Возвращение Ланцелота

ЭЛЬЗА (делает шаг назад). Нет.

ЛАНЦЕЛОТ (свирепея). Что — нет?!

ЭЛЬЗА. Я тебя не извинила.

ЛАНЦЕЛОТ (неприятно осклабившись, противным голосом). Я вроде бы говорил, что я тебя люблю? Так вот, если ты хочешь это слышать регулярно, будь со мной полюбезнее. Это трудно понять твоим ослиным мозгам?

ЭЛЬЗА. Ты хочешь, чтобы я обиделась. И ушла. Оставила тебя в покое. Так?

ЛАНЦЕЛОТ (зло цедит слова). Ну что ты, моя шалунья. Моя хорошая, моя тёплая лапка. Иди ко мне. Дай лапку. Мордочку выше. Улыбайся. Или не улыбайся, чёрт подери, только оставь меня в покое!

ЭЛЬЗА. Нет, любимый. На этот раз я не уйду. Тебе придётся выкинуть меня силой.

ЛАНЦЕЛОТ. Тогда уйду я! (Резко встаёт, со стола сыплются бумаги. Уходит. Через секунду после исчезновения со сцены — грохот с силой закрытой двери. Бокал со смятым листком бумаги падает на пол. Слышен звон разбитого стекла.)

ЭЛЬЗА становится на колени и начинает собирать упавшие бумаги.

Из-за кулис тихо входит ШАРЛЕМАНЬ. Осматривается. Подходит к столу, где лежит папка, оставленная Фридрихсеном. Берёт её, открывает, заглядывает, кладёт на стол.

ЭЛЬЗА (с пола, не видя, кто пришёл). Пожалуйста, не уходи больше.

ШАРЛЕМАНЬ. Это я, Эльза.

ЭЛЬЗА (поднимая голову). Папа? (Садится на пол и плачет — молча, беззвучно, навзрыд.)

ШАРЛЕМАНЬ (присаживается рядом с дочерью, гладит её по голове). Не надо, успокойся. Не плачь. Всё пройдёт. Скоро всё пройдёт.

ЭЛЬЗА. Он же хороший. И я его люблю… любила. (Всхлипывает) Почему он стал таким?

ШАРЛЕМАНЬ. Я предупреждал, что ты не будешь с ним счастлива, дочка.

ЭЛЬЗА

. Он хороший.

ШАРЛЕМАНЬ. Наверное, да. Какая разница? Человечки делятся на плохих и несчастных. И несчастные делают несчастными всех, кто рядом.

ЭЛЬЗА. Нет, папа. Я счастлива с ним рядом. Только я не рядом. Я хотела быть с ним, но он меня не пускает. И очень страдает, а я не могу ему помочь.

ШАРЛЕМАНЬ. Он взялся за невозможное, Эльза. Но понял это слишком поздно. Не нужно ему было возвращаться.

ЭЛЬЗА. Если б он не вернулся, я не смогла бы жить дальше. Ну или радоваться жизни. Папа, я ведь его очень любила… (с неожиданной уверенностью) нет, всё-таки люблю. Ему ничем нельзя помочь?

ШАРЛЕМАНЬ. Людям нельзя помочь. Что же тут поделаешь?

ЭЛЬЗА шумно рыдает. Шарлемань неловко гладит её по голове. Потом замечает болтающуюся телефонную трубку и аккуратно кладёт её на рычаг.

ЭЛЬЗА. Ну почему? Почему у него ничего не получается?

ШАРЛЕМАНЬ. У них никогда ничего не получается.

ЭЛЬЗА. Я не понимаю.

ШАРЛЕМАНЬ. Надо немного потерпеть, вот и всё. Человеческий век не так уж долог.

За кулисами — шум, звуки возни, потом женский крик. Эльза испуганно оглядывается.

СТРАЖНИК — высокий бородатый мужчина в красном кафтане, за поясом огромный блестящий пистолет с раструбом — втаскивают в кабинет упирающуюся АННУ-МАРИЮ — высокую, худую, горбоносую, очень некрасивую женщину в ярко-фиолетовом платье с блёстками. На ногах у неё зелёные туфли с огромными каблуками.

В левой руке стражник держит длинный кухонный нож.

АННА-МАРИЯ (сквозь зубы). Осторожнее. Лезвие отравлено.

ЭЛЬЗА (моментально приходя в себя, вскакивает, с радостным удивлением). Анечка? Это ты? (стражникам, возмущённо) Отпустите, ей же больно!

ШАРЛЕМАНЬ встаёт, отряхивает колени.

СТРАЖНИК (берёт со стола бумагу, осторожно заворачивает в неё нож). Она ж с оружием. Покушаться на господина Ланцелота.

ЭЛЬЗА (изумлённо). Аня?! (Стражнику

) Да вы с ума сошли! Отпустите её немедленно.

СТРАЖНИК (отпуская АННУ-МАРИЮ). А бросаться не будет?

АННА-МАРИЯ, морщась, потирает локоть. Ковыляя на каблуках, подходит к чёрному креслу, садится лицом ЭЛЬЗЕ и ШАРЛЕМАНЮ.

АННА-МАРИЯ. Приветики-кукусики. Зашла на огонёк, а тут полно гостеприимства. (Смотрит на стол). Да я смотрю, вы ни в чём себе не отказываете. Ну и я не буду. (Тянется к бутылке, наливает себе в бокал, отпивает). Какая гадость этот ваш алкоголь.

ЭЛЬЗА. Пап, дай мне платок.

ШАРЛЕМАНЬ достаёт белый носовой платок и отдаёт дочери. Та осторожно вытирает им лицо. Шмыгает носом.

ЭЛЬЗА. Извини, Ань, я в таком виде.

АННА-МАРИЯ. Ладно, я сегодня тоже не гламурна. (Осматривает руку). Чёрт, синяк останется.