Возвращение Матарезе

Брэндон Скофилд и Антония устроились в номере-люкс лондонской гостиницы «Савой». Брэндон никак не мог отойти после перелета на военно-транспортном самолете; Антония радовалась тому, что они снова вернулись в Лондон.

– Я схожу прошвырнусь по улицам, – сказала Антония, закончив развешивать в шкафу вещи.

– Передай всем пивным самый теплый привет от меня, – пробурчал Скофилд. Скинув ботинки, он прямо в одежде растянулся на кровати. – Я постараюсь навестить лучшие из них.

– В программе этой турпоездки они не значатся.

– Тьфу, черт, я и забыл, что ты у нас воплощение той сучки Кэрри Нейшн.[95]

– А тебе не помешало бы прислушаться к тому, что она говорила. – Зазвонил телефон. – Я возьму. – Тони подошла к аппарату на тумбочке у кровати. – Алло?

– Привет, Антония, это Джеффри! Тысячу лет не слышал твой голос, старушка!

– Ну, по меньшей мере лет двадцать – это точно, Джефф. Насколько я понимаю, теперь ты у нас сэр Джеффри Уэйтерс.

– Такое случается даже в нашей работе, любовь моя. Твой негодяй здесь?

– И здесь, и не здесь. Брэй терпеть не может смену часовых поясов, но вот он, рядом. – Она протянула трубку Брэндону.

– Привет, сэр Осел. Ты ничего не имеешь против того, чтобы дать мне поспать пару часиков?

– Вообще-то, старина, я бы ни за что на свете не посмел нарушить твой заслуженный старческий отдых, но нам нужно обсудить одно чрезвычайно важное дело. Со мной Камерон и Лесли.

– Настолько важное, что мы не можем поговорить о нем по телефону, пока я буду лежать?

– Брэй, ты же знаешь, каков будет мой ответ.

– Вот теперь узнал, – буркнул Скофилд, устало скидывая ноги на пол и усаживаясь на кровати. – Ты по-прежнему там же?

– Внутри ты ничего не узнаешь – вот куда ушли все деньги, но снаружи ничего не меняется вот уже несколько сот лет.

– Тогда строили на века.

– Да, принц постоянно напоминает нам об этом, и тут я его полностью поддерживаю.

– Что ж, поддержка ему не помешает. Мы будем у тебя минут через двадцать с небольшим. Кстати, должен ли я буду величать тебя «сэром»?

– Только в присутствии посторонних. В противном случае тебе отрубят голову.

Встреча получилась короткой и теплой; на нее наложилась серьезность текущего момента. Как только все поздоровались друг с другом, пятеро разведчиков уселись за круглый стол в защищенном зале совещаний в штаб-квартире МИ-5. Уэйтерс рассказал о последних событиях, упомянув про поступок младшего Брюстера, но оставив на потом открытие, совершенное в Верхнем Холборне. Затем он предоставил слово Прайсу и Монтроз, которые поведали о своих приключениях на озере Комо, в том числе о неоценимой помощи дона Сильвио Тогацци и жуткой гибели Паравачини и его телохранителя.

– О господи, – вмешался Скофилд, – Тогацци уже «дон», а Джефф, черт побери, вообще «сэр»! Так, пожалуй, Сильвио станет королем Италии, а наш Пончик, вне всякого сомнения, – премьер-министром. Весь мир сошел с ума!

– Ты слишком любезен, – усмехнулся Уэйтерс. – Итак, что мы имеем с озера Комо? Можно предположить крушение главных сил итальянского отделения Матарезе?

– По-моему, «крушение» – это слишком сильно сказано, – возразила Лесли. – Можно не сомневаться, Чарли Паравачини создал мощную, эффективную организацию.

– Этого мы сказать не можем, – вмешался Брэндон. – Но даже если предположить, что это действительно было так, единственной реальной силой во всем секторе был сам Карло. Если верить Тогацци, своей властью он ни с кем не делился.

– В таком случае, – заговорил глава МИ-5, – если организация и не развалилась полностью, то, определенно, сейчас она в смятении и крайне уязвима.

– Согласен, – добавил Камерон, – а именно это нам и нужно – уязвимость. Как только у нас будет достаточно фактов, доказательств всемирного заговора с участием всех промышленно развитых стран, можно будет нанести упреждающий удар.

– Разоблачив этот заговор? – с сомнением произнес Скофилд, скептически поднимая брови.

– Это один из путей, – ответил сэр Джеффри, – но не самый удачный.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Антония.

– Мы хотим устранить присутствие Матарезе в международных финансах, а не ввергнуть мировую экономику в хаос.

– И как это можно сделать, не раскрывая деятельность Матарезе?

– Работа предстоит грязная и долгая, Тони, – ответил Прайс. – Мы будем отрубать бесчисленным змеям головы, оставляя тела корчиться на земле и душить друг друга.

– Ого, Кам, а ты у нас настоящий поэт, малыш, – заметил Скофилд. – Ты мог бы преподавать курс литературы в Гарварде.

– Не знал, что там есть такая дисциплина.

– Можно попросить детей перестать шалить в песочнице? – решительно оборвала их Лесли Монтроз. Она повернулась к главе британского разведывательного ведомства: – Джеффри, по-моему, Тони права. Как нам вывести из строя Матарезе, не раскрывая их деятельность?

– На это, Лесли, я отвечу после того, как мы выслушаем Брэндона. Говори, живая реликвия. Помимо «Атлантик краун», о которой все всем нам уже известно и за которую мы тебя благодарим скрепя сердце, есть ли у тебя еще какие-нибудь успехи?