Возвращение Матарезе

– Неблагодарный! Помни, начинаем снизу и перекусываем кольца до тех пор, пока не удастся пролезть в образовавшуюся дыру.

– Благодарю вас, мать-наставница.

Оказавшись на территории замка Матарезе, оперативники решили снова разделиться и, двигаясь по отдельности и поддерживая связь по рации, встретиться на восточной опушке леса, с той стороны, где будет идти Камерон. Пробираясь сквозь заросли, Прайс добрался до самого края леса. Отсюда открывался вид на замок, от которого его отделяла теперь только ухоженная лужайка. Вскоре к нему присоединился Скофилд, приползший на четвереньках.

– Полуденное итальянское солнце припекает жарко, – прошептал Брэндон, – даже здесь.

– Молчи! – быстро приказал Камерон. – Смотри!

Сквозь сплетение ветвей они увидели, как из массивных входных дверей, отделанных бронзой, вышел человек в повседневной одежде. Сунув руку в карман, он достал пачку сигарет, а из другого зажигалку. Словно заядлый курильщик, которому долго не давали предаваться пагубной привычке, неизвестный закурил и сделал глубокую затяжку. Через пятнадцать минут к нему присоединилась вышедшая из замка горничная в платье с передником. Она тоже достала из кружевного кармана на талии сигареты; мужчина предложил ей зажигалку, затем левой рукой ухватил ее за грудь. Хихикнув, горничная сделала вид, будто пытается ударить его в промежность.

– Вот в какие игры играют у Матарезе, – прошептал Прайс.

– Что гораздо важнее, прислуге приходится выходить курить на улицу, – заметил Скофилд.

– Не понимаю, к чему ты клонишь.

– Составляя портрет Матарейзена, Джефф выяснил, что тот просто патологически не переносит табачный дым. Ты сам был в особняке на Кайзерсграхт, там нет ни одной пепельницы. Трубки, сигары, сигареты находились под строжайшим запретом.

– Ну и что, Матарейзен привык все делать основательно.

– В данном случае, по крайней мере, у него есть на то веские причины. Несколько лет назад один амстердамский врач, специалист по болезням легких, лечил его от какого-то очень серьезного заболевания… Матарейзен здесь, Кам. Моя догадка оказалась верной.

– Все-таки лучше убедиться в этом наверняка, прежде чем звонить в Лондон, чтобы Джеффри связывался с Марселем.

– Если

мы будем звонить куда бы то ни было.

– Брэй, здесь не место для геройских подвигов!

– Я не герой. Я терпеть не могу героев; из-за них погибают другие.

– Тогда что же ты хочешь сказать?

– Вспомни, зачем мы здесь, – вот что я хочу сказать, – ответил Скофилд, не отрывая взгляда от дорожки, ведущей к входной двери. – Мы здесь для того, чтобы выяснить замыслы Матарейзена и помешать ему их осуществить. Медлить нельзя.

– Но почему это исключает участие Джеффри и коммандос из Второго бюро? – настаивал Камерон.

– Чтобы ответить, мне нужно вернуться на тридцать лет назад, – задумчивым шепотом начал Брэндон, заново переживая воспоминания далекого прошлого. – Поместье Эпплтонов в пригороде Бостона. Это правда, что я устроил взрывы по всему его периметру; но когда разверзлась преисподняя и трупы посыпались на землю подобно светлячкам в проливной дождь, прогремели новые взрывы, от которых внутри особняка вспыхнул пожар. Предводители Матарезе заложили в своей святая святых зажигательные бомбы, обеспечив полное уничтожение всех архивов и документов. По-видимому, очищение огнем является фирменным знаком Матарезе.

– «Пожары на Средиземноморье», – приглушенным шепотом произнес Прайс. – Я все ломаю голову, что бы это могло значить.

В это время курящие слуги неспешной походкой направились к лесу, на опушке которого притаились Брэндон и Камерон.

– Шшш!

Слуги прошли в каких-нибудь восьми шагах от них, обжимаясь, словно парочка опьяненных гормонами подростков. Повернув на юг, под защиту деревьев, они начали буквально раздевать друг друга.

– Если бы сейчас на дворе была ночь, – прошептал Скофилд, – мы бы взяли обоих и выяснили, кто в доме.

– Сейчас не ночь, что будем делать?

– Вернемся на аэродром и будем ждать. Ночи, я хотел сказать. Уходим.

– О господи!

– Ты предпочитаешь дожидаться темноты здесь, в окружении насекомых и змей?

– Пошли, – согласился Прайс.

Возвратившись на аэродром в Сенетозе, они застали Лютера в примитивной одноэтажной диспетчерской «башне». Летчик дремал в кресле; из лежащих рядом наушников доносился негромкий треск статического электричества. В противоположном углу помещения сидел за пультом дежурный диспетчер, листающий журнал.

– Лютер, – тронул Консидайна за плечо Камерон.

– Ого! – Изумленный летчик открыл глаза. – Вы вернулись. Что стряслось?

– Расскажем на улице, – предложил Беовульф Агата. – Пойдем прогуляемся.

Расхаживая по газону вдоль взлетно-посадочной полосы, Скофилд и Прайс ввели Лютера в курс дела, объяснив, что они обнаружили в Порто-Веккио и что им до сих пор неизвестно.

– Похоже, вам нужна помощь, – заметил Консидайн. – Пришло время вызывать этих французских коммандос…