Возвращение Матарезе

– Не думаю, что это его беспокоило, – ответил Роджер Брюстер. – Мне следовало с самого начала объяснить, что владелец мастерской очень удивился, когда вместо Джерри приехал я. Полагаю, он вряд ли назвал бы мне сумму по телефону, если бы знал, с кем разговаривает.

– Но он хоть объяснил, что значит это «прочее»?

– Он предложил мне спросить у «своего старика».

– Вы привезли деньги, наличные? – поинтересовалась Лесли.

– Да, я хотел получить машину. Поскольку маме постоянно приходилось разъезжать по делам «Дикой природы», она на случай чего-либо непредвиденного открыла специальный счет на нас с Анджелой. Я заехал в банк, снял деньги и отправился в Сент-Олбанс, надеясь найти там кого-нибудь, кто отогнал бы «Бентли» домой.

– Вы намеревались поставить мать в известность? – продолжала Монтроз.

– Ну, я решил сначала поговорить с Джерри начистоту, выяснить, сможет ли он предложить какое-нибудь пристойное объяснение.

– И вы с ним поговорили? – спросил Прайс.

– Разумеется, и Джерри меня буквально оглушил. Первым делом он отстегнул мне три тысячи фунтов – а у него никогда не было таких денег, – сказав, чтобы сдачу я оставил себе за хлопоты. После чего попросил ничего не говорить маме, потому что это по ее вине «Ягуар» пришлось отдавать в ремонт и он не хотел ее расстраивать.

– И в чем именно она якобы была виновата? – спросил Джеффри Уэйтерс.

– По словам Джерри, мама поехала в наш загородный дом без масла в коробке передач, и вдобавок еще заправилась не тем бензином. После чего пришлось перебирать весь двигатель.

– И вы приняли это объяснение?

– Нет, черт побери! Мама ненавидела «Ягуар», это был ее подарок Джерри; тот просто его обожал. И дело было даже не в модели, а в цвете. Мама считала его вызывающим, говорила, что машина выделяется в общем потоке, словно окровавленный палец. Это был не ее стиль.

– Почему вы не упомянули об этом во время нашего предыдущего разговора?

– Да просто об этом не зашла речь, Джеффри. Никто не спрашивал, как мы узнали истинного Джеральда Хеншоу.

– А как вы его узнали? – спросил Камерон. – В конце концов, один счет на ремонт машины, каким бы бредовым он ни был, еще не скажет о человеке все, ведь так?

– Родж был в ярости, – вмешалась Анджела. – Он переговорил со мной, что происходит нечасто, и сказал, что тут нечисто, очень нечисто. Я согласилась, добавив, что с самого начала была в этом уверена. Тут мы оба вспомнили про нашего двоюродного брата, он адвокат с Риджент-стрит. Мы отправились к нему и попросили его присмотреться к Джерри, выяснить о нем все, что он сможет.

– И вот тут-то и всплыла вся эта мерзкая история, – добавил ее брат. – Подружки, с именами и адресами, попойки, аварии, которые Джерри заминал дорогой ценой, закрытые перед ним двери ресторанов и частных клубов – вся эта грязь получила подтверждение.

– Вы рассказали об этом вашей матери? – спросил Прайс, переводя взгляд с брата на сестру.

– Не сразу, – ответил Роджер. – Но попробуйте нас понять. Джерри был негодяем, лицемером, обманщиком, но он делал нашу мать счастливой. После смерти отца она себе места не находила – какое-то время мы с Анджелой даже опасались, что она наложит на себя руки.

– Но тут появился этот замечательный актер, – продолжала Анджела. – Высокий, холеный, с потрясающими рекомендациями – которые на поверку оказались ложью, – но мама с ним будто воскресла. Ну как мы могли уничтожить это?

– Ребята, вы позволите вас прервать? – вместо ответа на вопрос сказал сэр Джеффри Уэйтерс. – Это все мы уже проходили. Что будем делать дальше?

– Меня беспокоит это «прочее», – ответил Камерон. – Две тысячи шестьсот семьдесят фунтов за погнутый бампер? Мне кажется, нам следует съездить в Сент-Олбанс.

– Два очка в пользу колоний, – одобрительно заметил глава МИ-5.

Авторемонтная мастерская Сент-Олбанса размещалась в небольшом ангаре в промышленной части города. О роде занятий на всю округу сообщали стук молотков, пронзительный визг сверл и непрекращающиеся свистящие хлопки воздуха, вырывающегося из двух гидравлических подъемников. Владелец мастерской оказался грузным мужчиной лет сорока, одетым в замасленный комбинезон. У него было лицо человека, который зарабатывает на жизнь тяжелым физическим трудом; морщины, окружившие глаза и исполосовавшие лоб, были следствием не праздных излишеств, а выматывающей работы. Его звали Альфред Нойес – Альфи.

– Да-да, я помню этого молодого человека так хорошо, будто это было только вчера. Должен признаться, я весьма удивился, когда он приехал вместо своего старика.

– Значит, вы ждали мистера Хеншоу, его отчима? – спросил Уэйтерс, демонстрируя наводящее страх удостоверение МИ-5.

– Если честно, да, сэр. Мы с ним договорились, что я выполняю работу, не считаясь с затратами, – надеюсь, вы меня понимаете.

– Вот я вас не понимаю, – сказал Прайс, представленный неопределенно «американским консультантом британской разведки». – Будьте добры, мистер Нойес, объясните мне.

– Я вовсе не хочу впутываться во всякие неприятности, да. Я не сделал ничего плохого.