Возвращение Матарезе

– А что думает по этому поводу ваша жена?

– Скажем так: она не полностью разделяет мое мнение. А с моей семнадцатилетней дочерью и того хуже. Но им не приходилось бывать в настоящем бою, когда становится жарко. А мне приходилось, и я считаю, что женщинам там не место! Черт возьми, бывает, солдаты попадают в плен, это реальность войны, и я не могу не думать, что такое может случиться с моими женой и дочерью.

– Многие мужчины согласятся с вами, полковник.

– А вы нет?

– Конечно же, соглашусь, однако нам никогда не приходилось сражаться на своей территории, на своей родной земле. А вот израильтянам приходится постоянно, и у них в армии много женщин. То же самое можно сказать и про арабов, женщины у них служат в действующих и резервных боевых войсках, но еще большее значение они имеют в военизированных террористических формированиях. Как знать, быть может, мы оба переменим свое мнение, если неприятель вторгнется на побережье Калифорнии или Лонг-Айленда.

– Не думаю, что я когда-либо отступлюсь от своей точки зрения, – решительно произнес Брэкет.

– Быть может, поменять ее вам помогут женщины. В конце концов, именно женщины, матери помогли всем нам пережить эпоху Великого оледенения. В животном царстве самка наиболее яростно защищает потомство.

– Ого, какой у вас странный взгляд на жизнь! С чего вы это взяли?

– Основы антропологии, полковник… Но скажите мне вот что. Подполковник Монтроз носит такое же кепи, как и вы, но эмблема у нее другая. Как это объяснить?

– Мы ей разрешили, вот как.

– Не понимаю. Игрок нью-йоркских «Янкиз» не наденет бейсболку бостонских «Ред сокс».

– Это эмблема эскадрильи ее мужа. Эскадрильи, в которой он служил.

– Прошу прощения?

– Муж Лесли был летчик-истребитель. Во время «Бури в пустыне» его сбили в небе над Басрой. Говорят, ему удалось катапультироваться, но от него так и не было никаких известий после завершения боевых действий – чего не должно было

быть!

– Это случилось много лет назад, – задумчиво промолвил Прайс. – И подполковник Монтроз осталась в армии?

– Разумеется, осталась. Причем, могу добавить, проявила в этом настойчивость. Мы с женой пытались ее отговорить – советовали начать новую жизнь. С ее подготовкой Лесли взяли бы на работу в крупнейшие компании. У нее великолепная деловая хватка, она прекрасно разбирается в компьютерах, одним словом, обладает всем тем, что говорится про армию в телевизионных рекламных роликах, и лучшим подтверждением тому был ее стремительный карьерный рост – в то время она уже дослужилась до майора. Но Лесли не хотела нас слушать.

– Мне это кажется странным, – заметил Камерон. – Не сомневаюсь, что в частном бизнесе она смогла бы зарабатывать гораздо больше.

– Раз в десять, а то и в двадцать. Кроме того, она работала бы в окружении гражданских ребят, причем, при ее высоком классе, скорее всего богатых. Общалась бы с ними, понимаете, что я хочу сказать?

– Догадаться нетрудно. Но она отвергла ваше предложение?

– Наотрез. Вероятно, из-за малыша.

– Из-за малыша?

– У них с Джимом родился сын, ровно через восемь месяцев и двадцать дней после того, как они окончили Вест-Пойнт, и Лесли, рассказывая об этом, всегда хохотала до слез. Сейчас мальчишке лет четырнадцать-пятнадцать, и он боготворит своего отца. На наш взгляд, Лесли боится, что если она уйдет из армии, сын от нее отвернется.

– Поскольку сейчас она находится здесь и полностью отрезана от окружающего мира, где ее мальчик?

– В одной из частных школ Новой Англии – Джим был парень небедный, да и Лесли как-никак генеральская дочь. И мальчик прекрасно понимает фразу: «Твоя мать выполняет важное задание».

– Это нормально для детей профессиональных военных.

– Наверное. Правда, мои ребята этого не признают. А вот он все понимает.

– Вы – не герой, павший смертью храбрых, – возразил Прайс, – так что им не нужно вас боготворить.

– Благодарю за утешение, шпион. Хотя, вероятно, вы правы.

– И тем не менее, неужели подполковнику Монтроз так и не удалось найти в армии того, кого она сочла бы относительно приемлемым? В конце концов, она ведь достаточно молода.

– Вы думаете, мы с женой не старались? Если бы вы видели всех тех ребят, которым мы устроили смотр… Но Лесли неизменно прощается – в нашем доме, крепко пожимает руку… в общем, никаких шансов на продолжение знакомства… А если вы обнюхиваете почву, мистер Тайный Агент, забудьте обо всем. Лесли прекрасно обходится без мужчин.

– Ничего я не обнюхивал, полковник. Я просто хочу ближе познакомиться с теми, с кем столкнула меня судьба. Именно в этом и заключается моя работа.

– В вашем распоряжении есть личные дела всех, кто служит здесь. Их двадцать семь человек.

– Прошу прощения, но я только что провел на Карибском море пять дней почти без сна, из которых два последних – совсем без сна. У меня руки не дошли до этих личных дел.

– Вы останетесь довольны, ознакомившись с ними.

– Не сомневаюсь в этом.

Дверь на кухню распахнулась, прерывая разговор Прайса и полковника Брэкета, и вошла подполковник Монтроз.