Возвращение на родину

Кончилось тем, что Христиан положил шиллинг, лотерея началась и стаканчик с игральными костями пошел вкруговую. Когда настала очередь Христиана, он взял стаканчик дрожащей рукой, боязливо потряс его, бросил кости - и выпал "тройняк" - три одинаковых числа. Из остальных игроков у троих выпало по обыкновенной паре, а у прочих и того не было.

- Говорил я, что у него на лице написано, - самодовольно сказал торговец. - Берите, сэр, это ваше.

- Хо-хо-хо! - развеселился Фейруэй. - Вот так штука! А?.. Надо ж такое, как нарочно!

- Мое? - переспросил Христиан, уставив на торговца растерянный взгляд своих мишенеобразных глаз. - Да как же?.. У меня ж ни подружки, ни жены, ни даже родни женской нету, боюсь - возьму я, так смеяться надо мной будут. Вот ведь разобрало меня любопытство, а об этом и не подумал! Хорошенькое будет дело, как увидит кто у меня в спальне женское платье! Что ж мне теперь с ним делать?

- Взять и беречь, - сказал Фейруэй, - хотя бы только на счастье. Вдруг да какую-нибудь бабенку оно соблазнит, какая раньше, пока ты с пустыми карманами был, на тебя и смотреть не хотела.

- Конечно, взять, - сказал Уайлдив, издали лениво наблюдавший эту сцену.

Материю убрали со стола, и мужчины принялись за выпивку.

- Да-а, вон оно что! - проговорил Христиан, ни к кому в частности не обращаясь. - Подумать только, оказывается, я счастливчик, а до сего дня и сам не знал! Чудные же твари эти кости - всеми правят вроде как короли, а меня слушаются! Нет уж, теперь больше никогда и ничего не буду бояться. - Он с нежностью перещупал кости одну за другой. - А знаете ли, сэр, доверительным шепотом сказал он Уайлдиву, стоявшему у его левого плеча, раз во мне такая сила - умножать какие есть со мной деньги, я бы мог одной вашей близкой родственнице одну большую пользу сделать, вот с тем самым, что у меня для нее есть!.. - И он выразительно постучал утяжеленным башмаком по полу.

- Ты это про что? - спросил Уайлдив.

- Это секрет. Ну мне уже идти пора. - Христиан с беспокойством посмотрел в сторону Фейруэя.

- А куда тебе идти-то? - спросил Уайлдив.

- В Мистовер. Повидать мне там миссис Томазин надо, вот зачем.

- Я тоже сейчас туда иду за миссис Уайлдив. Можем пойти вместе.

Уайлдив впал в задумчивость, и внезапно свет догадки вспыхнул в его глазах. Так это деньги для его жены миссис Ибрайт не решалась ему доверить! "А этому недоумку доверила", - сказал он сам себе. "Хотя, казалось бы, кто ближе жене, чем муж, и то, что принадлежит ей, разве не должно принадлежать и ему?"

Он крикнул услужающему мальчишке, чтобы принес ему шляпу, и сказал:

- Ну, Христиан, я готов.

- Мистер Уайлдив, - робко заговорил Христиан, когда они уже направлялись к порогу, - не одолжили бы вы мне на время эти чудесные штучки, в которых удача в середке запрятана, я бы попрактиковался с ними малость, а? - Он с вожделением оглянулся, на стаканчик с костями, стоявший на камине.

- Да, пожалуй, хоть совсем возьми, - небрежно отвечал Уайлдив. - Их тут один паренек ножиком вырезал, они ничего не стоят.

И Христиан вернулся и украдкой сунул их в карман. Уайлдив распахнул дверь и выглянул. Ночь была теплая, небо в тучах.

- Ух ты, темень какая, - сказал он. - Ну да авось как-нибудь найдем дорогу.

- Ох, нет, не дай бог, собьемся, - отозвался Христиан. - Тут фонарь нужно, с фонарем можно спокойно идти.

- Ну что ж, возьмем и фонарь.

Принесли фонарь из конюшни, зажгли его. Христиан забрал свой отрез, и они с Уайлдивом стали подниматься по склону.

В комнате за столом опять пошли разговоры, но тут взоры сидящих внезапно обратились к каминной нише. Она была очень велика, и, кроме того, как часто на Эгдоне, в боковой ее стенке была сделана выемка и в ней углубленное сиденье, так что человек мог сидеть там и оставаться совершенно незамеченным, если его не освещал огонь из камина, но сейчас, по летнему времени, камин не топили. Один-единственный предмет выступал из ниши настолько, что на него падал свет от свечей на столе. Это была глиняная трубка, притом красноватого цвета. К ней-то и приковались глаза сидящих, потому что из-за трубки раздался вдруг голос, попросивший огонька.

- Фу ты, честное слово, прямо сердце оборвалось, когда он вдруг заговорил! - сказал Фейруэй, протягивая в нишу свечу. - Э, да это охряник! Ну и мастер же вы молчать, молодой человек!

- А мне нечего было говорить, - отвечал Венн.

Через минуту он встал и, пожелав всей компании спокойной ночи, удалился.

Тем временем Уайлдив и Христиан шли по пустоши.

Ночь была тихая, теплая, туманная, полная густых ароматов молодой растительности, еще не иссушенной летним зноем, среди которых особенно заметен был запах папоротников. Фонарь, покачивавшийся в руках Христиана, задевал на ходу их перистые листья, тревожа ночных бабочек и других крылатых насекомых; они взлетали и тут же садились на его светящиеся роговые стенки.

- Так, значит, тебе поручили отнести деньги миссис Уайлдив? - заговорил после молчания спутник Христиана. - А тебе не показалось странным, что их не отдали мне?