Возвращение настоящего

Под глубоким сине-фиолетовым небом без единой звезды раскинулась во все стороны до горизонта бескрайняя песчаная пустыня, усеянная рябью барханов, навевающая уныние и тоску. Небо по горизонту светилось оранжевым, так что пустыня была неплохо освещена.

Песок был буро-коричневым, с редкими буграми лимонного или красного цвета.

А на этих буграх там и сям стояли… не развалины, не башни, не здания или крепости – удивительные сооружения, описать которые язык человеческий был не в состоянии, настолько они были необычными и сложными.

Представьте себе лежащие на песчаной поверхности раскрытые гигантские книги, так что страницы взметнулись, изогнутые самым невероятным образом, и застыли в этом положении. Книги были толстыми, как плиты Баальбекской веранды, и страницы были толстыми, блестящими, словно отлитыми из металла. По ним от крышки толщиной с железнодорожный вагон до торчащих изогнутых «парусов» можно было подниматься как по ступеням колоссальной лестницы.

Кроме «книг» на жёлтых возвышенностях стояли конструкции из белых «костей» самых невероятных очертаний, низ которых тоже окутывали листья, но уже «капустные», так их было много.

И над всеми этими поразительными скульптурами, изображающими неизвестно что, парили чёрные птицы с длинными хвостами и хищными головами. Они кружили над «книгами», всматриваясь в них, как ястребы в лесные заросли в поисках добычи, и изредка пикировали на них, исчезая внутри торчащих «страниц».

Одна из птиц вдруг кинулась на другую, осыпая её бледно-голубыми электрическими молниями, и обе упали на песок, исчезли из виду.

– Ты что-нибудь понимаешь? – с дрожью в голосе спросила Марьяна, прижимаясь боком к Ренату.

Он слепо обнял её за плечи.

Стояли на вершине пирамиды, выглядывая из «дупла зуба», и долго разглядывали мрачный пейзаж, не похожий на родные пейзажи средней полосы России.

С ними поднимался на вершину и капитан Морев с лейтенантом Махлиным, но оставались недолго, удовлетворившись осмотром местности, а Ренат с Марьяной всё смотрели и чего-то ждали, понимая, что ретранслятор закинул их не в родное время.

Хроногенератор сработал, выдёргивая пирамиду из столицы воррихо и из её времени, однако вылупился он не в двадцать первом веке и даже не в мезозое, а где именно, не мог понять даже Дебил. Он определил лишь границы временного скачка – от сорока до пятидесяти миллионов лет в будущее. Но проверить его утверждение не было никакой возможности.

– Цивилизация, – тихо сказал Ренат, переводя взгляд с одного скульптурного шедевра на другой.

– Была, – так же тихо ответила задумчивая Марьяна.

Кислорода в этой пустыне было маловато, и дышалось тяжело. К тому же холодный воздух не то рассвета, не то заката был насыщен запахами ржавого железа, песка, пыли и сгоревшего пластика.

– Утро, а солнца не видно…

– Может, тут ночь такая.

– Как писал поэт:

И, может быть, не зря

Листки календаря

В который раз подряд

Нам счастье обещают,

А за окном горит багровая заря…

– Фет?

– Не помню… кто-то из современных поэтов. Мой помощник много стихов знает, кое-какие я и запомнил.

Звякнул, поднимаясь, выпуклый горб люка, из него высунулся сержант Синенко.

– Что на горизонте?

– Небо, – усмехнулся Ренат.

– Идите в кают-компанию, командир на совет приглашает, а я тут покараулю.

Оставили сержанта стеречь верхний вход в пирамиду, спустились в самую большую комнату в центре пирамиды, на третьем этаже, которую прозвали кают-компанией. В ней располагались два дивана из упругой белой пены, несколько лежаков из той же пены со спинками, поднятыми на тридцать градусов, а из стен выдвигались стульчики и узкие полки. Возможно, в помещении и в самом деле отдыхали операторы комплекса.

Дебила тоже пригласили вместе со всеми, оставив наблюдать за экранами сержанта Репина. Пленник сразу же уселся на лежак, потом каким-то манером поднял спинку, и лежак превратился в удобное, хотя и странноватое кресло.

Остальные расселись кто на чём мог. Ренату и Марьяне уступили один из диванов. Капитан Морев остался стоять у дырчатой стеночки с хрустальной плитой на ней, впоследствии оказавшейся экраном.

– Всем понятна ситуация? – спросил Морев.

Бойцы ответили дружным молчанием.

– Транслятор сбоит, поэтому до его настройки и тестирования мы никуда стартовать не можем. Дебил один это сделать не в состоянии. Ваши предложения?

– Что он вообще говорит? – пробормотал Дылда.

– Машина не потянет весь комплекс, – сказала Марьяна.

– Не понял, – быстро сказал лейтенант. – Что значит – весь комплекс? Она работает, но может перебросить только саму себя? Генератор? Или кабину управления?

Марьяна принялась объясняться с пленником.

Убедившись, что ему не грозит близкая смерть и что с ним обращаются хорошо, оператор осмелел, и в его голосе прорезались вальяжно-снисходительные нотки.

– Он сказал – мы не поймём.

Капитан Морев подошёл и влепил оператору звучную пощёчину.

Тот слетел с лежака-кресла, но сержанты Вольнов и Сомов подхватили его под руки и грубо усадили обратно. Пленник съёжился, внезапно осознав своё незавидное положение.