Возвращение немого

Нерадостным начиналось это путешествие. Лошади тащили фургон, а артисты шли рядом по обочине дороги. Но то один, то другой приостанавливался и оборачивался назад. Деревья уже закрыли замок от их глаз, и лишь высокая башня и чудом уцелевший шпиль ещё виднелись сквозь листву. Потом дорога спустилась с холма, обогнула заросшее вдоль берега ивами небольшое озеро, и замок скрылся из вида окончательно.

Впрочем, бодрости духа это никому не прибавило. Таша, забившись в дальний угол фургона, тихо всхлипывала. Ниэль шла, опустив голову, а на Соэль было жалко смотреть. Девушка брела, как потерянная, загребая башмачками опалую листву и не обращая внимания на попытки братьев как-то расшевелить её.

Мастер Боар догнал свою жену, взял за руку. Ниэль слабо улыбнулась в ответ.

— Ты не жалеешь? — тихо спросил он.

— О чём?

— Я знаю — ты мечтала стать леди, знатной дамой…жить в своём замке…

— А я и была ею, — улыбнулась женщина, — пусть один день, но была.

— На балу у…

— Нет, — Ниэль бросила на мужа кокетливый взор, — в тот, первый, вечер, когда ты усадил меня на почётное место. Так что у меня есть и свой замок… и лорд-муж…И я счастлива!

— Знаешь, — мастер Боар притянул жену к себе и поцеловал в висок, — а я тебя люблю!

— О, — она рассмеялась, — не прошла и ста лет, как ты это сказал!

Соэль, державшаяся поодаль, не разделяла восторгов своих родителей. Она даже не могла понять шёпота братьев и ворчания Таши — мол, только несколько дней побыли лордами, пожили под крышей, как все, и вот опять срываться неведомо куда, навстречу осени и непогоде. Какие они глупые! О чём думают? О каком-то замке! А у неё, может быть, счастье разрушилось! Она могла бы стать невестой, а потом и супругой. И наплевать, что он был лордом, а она дала себе зарок не влюбляться в знатных господ никогда! В конце концов, когда Соэль высказывала некоторое время назад столь опрометчивое заявление, она сама ещё не знала, что является леди. И теперь всё рухнуло…

Заметив, что девушка тихо вздыхает и еле сдерживает слёзы, с нею поравнялся Лейр. Юноша немного пошёл рядом, а потом тихонько что-то промычал и попытался взять её за руку, но Соэль сердито вырвала ладонь:

— Оставь!

— Э?

Лейр склонил голову набок, заглядывая ей в лицо:

— Ы?

— Уйди! — досадливо поморщилась Соэль. — Ты что, не понимаешь?

Он помотал головой, прижимая руки к сердцу.

— Ты мне всё испортил!

Шагавший по обочине дороги мастер Неар при этих словах перекинул лютню из-за спины на грудь и, по привычке пару раз ущипнув струны, негромко запел, наигрывая простенькую мелодию:

Куда б ни привела дорожка –В богатый дом или тюрьму –Везде встречают по одежке,А провожают по уму.Иль по лицу и горам злата,Что громоздятся за спиной.

«Мы чем богаты — тем и рады!» —Там все твердят наперебой.Иной красив, одет по моде –Для тех, кто на камзол глядят.Раздень его — тотчас выходит,Что он и трус, и негодяй!Не любят делать это часто,Но происходит иногда…Вы по уму других встречайте –

Не ошибётесь никогда!

— Ну, и к чему вы это спели, мастер? — воскликнула Соэль.

— К тому, что любой может ошибиться, если станет судить по первому впечатлению! — ответил менестрель. — Да, говорят, что первые порывы души — самые благородные. Но всё же стоит иногда быть внимательнее. Многие вещи, предметы и явления совсем не такие, как кажутся.

— Вы хотите сказать, что лорд Отирир…не такой?

— Он мог оказаться не таким, моя милая, — мастер поравнялся с девушкой и погладил её по плечу свободной рукой. — Думай о том, что он все-таки лорд, а ты — актриса. В твоих жилах течёт благородная кровь, но смогла бы ты всю жизнь играть эту роль? И что было бы, если бы его мать и другие родственники однажды узнали правду?

Задумалась и до самого вечера не проронила ни слова.

Леди Оснирель узнала о том, что замок Бореар снова опустел, тем же вечером — её старший сын вторично ездил к соседям и на сей раз никого там не застал. Эльфы и альфары исчезли, и лишь ветер бродил по осеннему саду, стряхивая с веток последние яблоки. Можно было бы выслать погоню, но леди Оснирель запретила это делать:

— Они поступили, как трусы, лишённые чести и достоинства. Мне жаль, что я ошибалась в Доме Бореар. И я рада, что мы не успели породниться. Но отправляться в погоню — значит, ронять наше собственное достоинство. Значит, признать, что нас волнует мнение тех, кто ниже нас! Эдак, мы скоро начнём и альфаров уважать!