Возвращение Остапа Крымова

Жора сидел в углу комнаты и в задумчивости грыз ноготь. Его чело было хмуро. Сегодня днем в отсутствие шефа Жора обнаружил в офисе «жучка». Электронное устройство было вмонтировано в электрическую розетку. Пятница ничего не сказал Крымову об этом, надеясь самостоятельно выяснить, завелась ли в конторе «крыса» или это происки извне. Теперь он жалел о том, что не открылся. И чем дольше шло время, тем больше совесть грызла его. «Жучок» остался на месте. Жора постепенно приходил к решению изъять завтра подслушивающее устройство и провести тайное расследование. В его мозгу выстраивалась редкая шеренга подозреваемых и шаткий карточный домик мотивов и улик.

Глупость, просто глупость! — в сердцах воскликнул Нильский, отшвыривая от себя газету и гневно сверкая очками. — Вы читали эти последние указы? Ну, как можно не понимать очевидного!

Президент возмущенно схватил за горло начатую бутылку хереса и опрокинул в себя ее содержимое.

Крымов взглянул на Сан Саныча и заметил, что тот похож на суслика, который умеет говорить.

Нет, мой дорогой президент, это не глупость, — сказал Остап, усаживаясь поудобней в кресло и вытягивая ноги. — Знаете, ведь еще классик говорил: «Если звезды на небе зажигают, значит это кому-то нужно». То же самое относится и к тому, что вы называете политической глупостью. Наших руководителей можно обвинить в чем угодно, но только не в глупости. Эти постановления, призванные остановить всеобщий хаос, подобны столбам, вбитым в дно океана с целью зафиксировать движение волн. При всем при этом данные столбы приносят большие деньги тем, кто их так бестолково забивает. За каждым таким постановлением стоит большая подготовительная работа и миллионы наших денег, попадающих в заранее подготовленные места. А что делать? Государство устаревших технологий и законов не в состоянии прокормить всех. Нас, как корабль, потерявший управление, несет неведомо куда, и только хитрая команда во главе с мудрым капитаном знает, как спускать спасательные шлюпки. Хотя, судя по тому, что все крысы на месте, наш корабль еще плывет.

Остап мягко отобрал херес у агрессивно настроенного Нильского и наполнил свой стакан.

Вы напрасно так нервничаете по всякому случаю проявления глупости на общегосударственном уровне. Конечно же, это есть глупость в глобальном масштабе, но вы ведь понимаете, что через пару лет или раньше сегодняшнего руководства уже не будет. Они сами это понимают лучше всех остальных. Это же психология временщиков. Ведь эта стратегия так же мудра и примитивна, как поведение муравьев в муравейнике. Главное сейчас, пока у власти и у ответа, — заткнуть дыры и глотки. Пусть даже ценой возникновения больших брешей в других местах. А там хоть трава не расти. Последствия расхлебывать уже не им. Так где же здесь глупость? Если это и что-то, то, скорее всего, ограниченность. А ограниченность, как известно, не знает границ, то есть она безгранична. Если есть хоть горстка здравого смысла в этой несчастной стране, то это постановление, которое вас так взволновало, отменят, но сам факт его появления в цивилизованной стране, населенной далеко не папуасами, наводит на грустные размышления. Это уже макрополитика, где нет и не может быть здравого смысла. Ничто на свете не происходит случайно. Кстати, ждите в скором будущем всплеска непредсказуемых декретов.

Почему? — поинтересовался Нильский.

Грядут президентские выборы. Тут в ход пойдут все средства.

Остап говорил спокойно и грустно, как человек, понимающий, что через пропасть, если ты не Бэтмен, не перепрыгнешь.

Конечно, я говорю грубо и цинично о наших политиках, и кое-кто мог бы на меня обидеться. Но если я говорю хоть слово неправды, то пусть каждый из них, как говорил мой тезка, кинет в меня камень. Если Кису Воробьянинова и можно было бы, при большом желании, спутать с мальчиком, то нашего политика не спутаешь ни с кем.

Да, печально, — грустно заметил Нильский. Жора издал утробный протяжный звук в знак согласия с президентом.

Еще бы, — согласился с их пессимизмом Крымов. — Это голая истина. А голая истина — это гораздо более отвратительная вещь, чем голая женщина.

Остап отпил маленький глоток терпкого насыщенного южным солнцем хереса и ласково посмотрел на Нильского.