Возвращение Остапа Крымова

Я бы с удовольствием поддержал вас, Жора, в этом начинании, но все деньги в банке. В наличной кассе после Москвы осталось всего две тысячи. Хотя это тоже хорошие деньги, — добавил Нильский, вспомнив вокзал. — Но объясните мне, дорогой, в чем дело?

В комнате было очень жарко. Трясущимися руками Жора открыл окно, впустив в комнату три мухи, запах газовой заправки и немного пыли. На улице оказалось еще жарче. Жора заставил себя успокоиться, закрыл окно, сел рядом с заспанным Нильским и стал загибать пальцы.

Он потратил в Москве десять тысяч на это электронное оборудование — какое-то железо, которое обещал подарить впоследствии «Телекому». Вы помните, сколько мы за него отвалили? Это раз. Он определил почасовую зарплату для надомниц и студентов, независимо от выработки. И довольно приличные деньги. Это два. Он заставил закупить меня триста комплектов этой ерунды — блокнотов, фонариков и игрушек, — которую уже никто не покупает. Это три. Знаете, Нильский, что теперь последует?

Что? — вжав голову в плечи, спросил Нильский, ожидая самого ужасного ответа.

Теперь он спишет все деньги на зарплату, расскажет нам басню, что закупил целый склад этого мусора, и растворится в неизвестном направлении. Во, хитрый волчара! Он мне сразу не понравился. Вы помните его наглую рожу? Тоже мне — маэстро!

Нильский сидел, как убитый. Весь опыт прожитой им жизни подсказывал, что Пятница был прав. Все шло к тому, что их использовали, как болванов. Это был крах всех надежд. Ему почудилось, что терпкий носочный запах зала ожидания вокзала начал заполнять комнату.

Что же делать, Жора, что делать? Надо немедленно делить наличность и бежать отсюда. А то и того не останется. Я сегодня должен был оплатить объявления.

Какие объявления! Какая справка! — закричал Жора, закипая, как чайник.

— Не смешите меня, Нильский. Не говорите, как идиот!

Я говорю всегда так, чтобы меня понимали, — гордо заявил Нильский. — Я всегда знаю, с кем разговариваю. Ладно, не будем ссориться. Тем более, что я солидарен с вами. Я не могу не согласиться, что все это похоже на кидалово компаньонов. Без этого сейчас немыслим ни один совковский бизнес. И вообще, какой нормальный человек сможет понять логику Крымова? Вы посмотрите на эти услуги, на эти объявления. Вот, к примеру, послушайте этот перл: «Считаю до трех. Цена договорная». Это же полнейший бред! Или вот: «Рожу ребенка мужского пола. Сезонные скидки для недоношенных». Почему мужского? Какие скидки? Это же просто издевательство! А как вам эта услуга: «Узнаю прикуп. Полная гарантия». Шарлатанство! А что он имел в виду под этим сервисом: «Возвращаюсь за вознаграждение. Владельцев домашних животных просьба не беспокоить». Ну, скажите мне, какие животные? Кто-то один из нас, или он, или я, — идиот. И я догадываюсь кто. Во всяком случае, я не позволю делать дурака именно из меня!

Нильский бросил короткий изучающий взгляд на Жору и с пылом продолжил свой монолог, возбуждаясь от фразы к фразе и переходя на фальцет:

Когда человек хочет позадрачивать публику, его с трудом, но можно понять. Но не за такие же деньги! Мы втюхали в электронную аппаратуру без малого десять тысяч. Да за такие деньги я загоняю до смерти стаю воробьев в чистом поле! Или я полный кретин, или Крымов знает о людях что-то, чего не знает больше никто.

Жора махнул рукой.

Неужели вы не видите, что это блеф? Я не хочу быть самым последним лохом! Я не думаю, что вас интересует, сколько дней может перевариваться мясо антилопы гну в желудке у нильского крокодила. К черту его справочную услугу и сервис для умалишенных! К черту его любезных студентов с китайским дерьмом в сумках! За нами еще наши законные десять процентов от суммы. А учитывая такое поведение, я вообще забрал бы все!

После этой фразы, сказанной Жорой сгоряча, — он и в мыслях не мечтал забрать все, в его планы вначале входило раскрутить Нильского только на кассу, — воцарилась гнетущая тишина. Нильский чувствовал себя подобно Герингу, получившему от Гиммлера неожиданное предложение свергнуть фюрера.

«Это провокация, — в панике подумал Нильский. — Как поступить?» Сан Саныч начал говорить, но никак не мог сдвинуться с первой буквы.

Э-э-э… — подбирая разбежавшиеся мысли, начал он.

Что вы мычите! — рявкнул Жора, решив, что после сказанного назад пути нет. — Надо забирать деньги. Другого такого момента может больше и не быть. Собираем бебехи и рвем когти. Пока шефа нет, мы все успеем провернуть.

Что вы такое говорите, Жора? Как можно, в самом деле? — отделался ничего не значившим вопросом президент.

Надо забрать у него печать и снять бабки!

Вспомнив бицепсы Остапа, Нильский подумал, что его берцовая кость не выдержит даже половинной силы удара маэстро.

Это невозможно! — выдохнул он.

Возможно! Еще и как возможно. Вот! — и Жора достал из кармана пузырек с бесцветной жидкостью. — Это клофелин. Крымов всегда пьет рюмку коньяку перед обедом, я знаю, где стоит его бутылка. Мы усыпим шефа и отнимем печать.

Нильский со страхом посмотрел на Жору.

Вы что, давно это задумали?