Возвращение примитива

Но один элемент в технике коллективистов остался неизменным — элемент, без которого у них не было бы никаких шансов: это альтруизм — стремление к самопожертвованию, отречение от права человека на существование. Однако задумайтесь об уменьшении привлекательности, происходящем одновременно с увеличением масштаба: около 40 лет назад Франклин Рузвельт призывал страну принести жертву во имя неимущей «трети нации»; через 15 лет количество «неимущих» предлагалось увеличить до всего мира; сегодня вам предлагают принести жертву во имя водорослей и неживой материи.

К чести американского народа нужно сказать, что большинство не воспринимает экологические проблемы всерьез. Эти проблемы искусственны, созданы с помощью средств массовой информации, раздуты отчаявшимися левыми, которые не могут найти никакой иной причины нападать на капитализм. Но народ, как и во многих других вопросах, безмолвствует. И именно в этом кроется опасность. «Сегодняшние глупости, на которые никто не возражает, назавтра станут общепринятыми лозунгами». Они окажутся принятыми по умолчанию.

Однако возможно, что на этот раз левые перехитрят сами себя. Проблема может раствориться в американском здравом смысле. Который может принять их слова за чистую монету, проглотить полусъедобную наживку, но отказаться от прочих составляющих экологического «пакета».

Что это за наживка? Подлинные случаи загрязнения, которые действительно имеют место. Смог в крупных городах и грязная вода в реках действительно вредны для человека (хотя и не представляют такой опасности, как это пытаются представить экологические пропагандисты). Это научная, технологическая проблема, а вовсе не политическая, и решить ее можно только при помощи технологий

. Даже если смог представляет опасность для человеческой жизни, мы не должны забывать о том, что жизнь в дикой природе, без технологий — это окончательная гибель.

Что касается задачи правительства, существуют законы — некоторые из них приняты еще в XIX веке, — запрещающие определенные виды загрязнений, такие, например, как сброс сточных вод в реки. Эти законы сейчас не соблюдаются жестко. Именно соблюдения этих законов имеют полное право требовать те, кого волнует экологический вопрос. Конкретные законы — конкретно запрещающие определенное и доказанное нанесение вреда, физического вреда, людям или имуществу — вот единственное решение проблем такого рода. Но не этого решения ищут леваки. Они ищут контроля.

Обратите внимание на то, что здесь, как и во всех современных проблемах, козла отпущения сделали из промышленности. Но промышленность — не единственный преступный элемент; например, проблемы со сточными водами и свалками, которые так часто упоминаются здесь, находятся в ведении местных органов власти. Однако защитники природы кричат, что нужно запретить промышленность или задавить ее ограничениями, а правительственным органам дать большую власть. А что касается видимого повсюду мусора — не промышленные магнаты разбрасывают по обочинам дорог пивные банки и пластиковые бутылки.

Так как невыносимый груз контроля, созданный теоретиками государства всеобщего благосостояния, тормозит, давит, калечит, но пока не может разрушить американскую промышленность, коллективисты нашли — в экологии — новое оправдание введению дополнительных методов контроля, еще большей коррупции, лишению благ и травле промышленности со стороны еще более безответственных групп влияния.

Промышленники, как обычно, не станут протестовать до последнего. При смешанной экономической системе они проглотят все что угодно и будут извиняться за все что угодно. Их позорное соглашательство с «защитниками окружающей среды» полностью вписывается в ту линию поведения, которую они избрали для себя в последние 40–50 лет под влиянием прагматизма: им проще заключить сделку еще с несколькими бюрократами, чем подняться и поднять вопрос в философско-моральном ключе.

Самый большой грех сегодняшних промышленников — не дым из труб их предприятий, а загрязнение интеллектуальной жизни страны, которому они потворствуют.

А политики уразумели, что на проблеме загрязнения можно наварить большие деньги, и поэтому с радостью ввязались в это. Для них эта проблема — безопасный, непротиворечивый, «волнующий общественность» вопрос, который можно представить в каком угодно свете. Кроме того, никакой политик не посмеет здесь что-либо возразить, поскольку не захочет стать объектом всеобщей ненависти как защитник смога. Никому ранее не известные политиканы всякого разбора вдруг оказались у всех на виду и на телеэкранах благодаря экологическим реформам. По этому поводу весьма мудро высказался политический деятель, с которым я редко соглашаюсь, — Джесс Анра из Калифорнии. Он сказал: «В политике слово “экология” стало заменой слову “мать”».