Возвращение Проклятого

— Значит так, — Фил говорил спокойно, но злость, нет-нет, но прорывалась в его голосе, — хочу, чтобы ты знал, я не боюсь смерти. И если мы не договоримся, если ваша гребанная семейка продолжит гнуть пальцы, то я тебя убью. Знаю, проживу после этого недолго, но зато окажу своим товарищам неоценимую услугу. Это ясно?

Миша не ответил, он смотрел в серые глаза великана и чувствовал все нарастающую ярость.

— А так как убив тебя, я подпишу и себе смертный приговор, то твоя смерть будет максимально болезненна. Или унизительна. Может, на мясорубке перекручу. А может, на открытом огне поджарю. Вариантов много и обещаю, тебе не понравится ни один.

Проклятый продолжал молчать, и Фил решил, что это из-за страха. Он улыбнулся и продолжил.

— Так что советую тебе, мелкий ублюдок, уговорить свою женушку вести себя хорошо. И на все соглашаться. Можешь там поползать перед ней, или как вы общаетесь? — и, не дождавшись ответа, он поднес Проклятого почти вплотную к лицу так, что почти коснулся его носом, — хочешь что-то сказать? — зло прошептал он.

— Только одно. У меня очень высокий болевой порог. Понял, придурок? — последнее слово Проклятый словно выплюнул, и теперь смотрел на великана с кривой ухмылкой, — «мол, твой ход, что сделаешь»?

Фил отстранился и некоторое время молча смотрел на Проклятого. Затем вернул его на стол, и резкими движениями начал срывать с Проклятого верхнюю одежду. Ткань рвалась неохотно, Мишу бросало из стороны в сторону так, что он несколько раз падал, но Фил каждый раз поднимал его. Вскоре Миша остался с голым торсом. Одежды было жаль, но он оставался невозмутимым, не стоило показывать эмоции этому шкафу. Тем временем Фил вытащил пачку, достал сигарету и закурил.

— Говоришь, не боишься боли? Проверим, — процедил он и выпустил в Проклятого струю дыма, а в следующую секунду вдавил сигарету в грудь Михаила.

В самый первый миг, боль ослепила. Площадь ожога была огромна, досталось даже шее. Проклятый сжал зубы так, что казалось они сейчас раскрошатся, но не смог сдержать стона. Но боль почти сразу пошла на убыль, и кроме первого стона, Миша больше не издал ни звука.

Фил внимательно смотрел на пленника. Тот некоторое время стоял, опустив голову, и великан даже подумал, что перегнул палку, что сейчас коротышка упадет замертво с разрывом сердца, но Проклятый вдруг поднял голову. Дождался пока Фил наклонится и слегка хрипло, но вполне разборчиво сказал.

— Вот видишь? И что дальше придумаешь? — спросил он и усмехнулся.

Фил некоторое время смотрел на кроху, смотрел с каким- то новым выражением. Он был раздосадован, напугать пленника не вышло, похоже тело малыша действительно не боялось боли. Это слегка ломало его планы, но не сильно.

— Да, — сказал он, — яйца у тебя есть. — Он схватил Мишу и засунул в клетку. Щелкнул замок. — Но все остается в силе. Если переговоры зайдут в тупик, я тебя убью.

Миша не стал отвечать, а просто лег на спину и постарался расслабиться. Грудь болела, он даже чувствовал запах горелого мяса. Но это было совсем не важно, раз он не умер сразу, то скоро полностью восстановится. Но вопрос с Филом надо было решать.

— Зря ты не убил меня, поддонок, — прошептал он, — поверь мне, ты пожалеешь об этом, ты даже не представляешь, как сильно ты будешь об этом жалеть, — и он улегся поудобнее, чтобы не бередить обожженную грудь. Та уже начала заживать, потому отчаянно чесалась, но Миша терпел.

— Главное засни, — прошептал он, — а как уснешь, и я покажу тебе пару трюков. Уверен, ты их оценишь, оценишь и никогда не забудешь, — Проклятый улыбнулся и закрыл глаза.

Глава 15. Старый знакомый

Боль уже практически исчезла, но зуд на обожженной коже еще остался. Кроме того Проклятого сильно мучила жажда. Но он не хотел тратить оставшуюся во фляге драгоценную воду, поэтому просто лежал, пытаясь полностью расслабится, и слушал, что происходит за пределами клетки. Но там, снаружи, не происходило ничего интересного.

Фил, по всей видимости, очень хотел унизить Мишу и потому вместо коробки кинул его в клетку, то ли птичью, то ли хомячью. Пол клетки был засыпан каким-то мусором, а в углу стояла кормушка. Ничего подходящего, для того чтобы сделать постель, тут не было, и тогда Миша лег прямо в кормушку. Это было немного удобней, чем лежать на прутьях пола.

Фил же, больше не обращал внимания на пленника. Клетку он накрыл темной тряпкой, через которую почти не пробивался свет, и казалось, совсем забыл о Мише. Несколько раз до Проклятого долетали обрывки разговора, но Фил говорил на немецком, а этого языка Миша никогда не учил и не знал.

Тогда он решил не тратить время попусту и постарался уснуть. Некоторое время ничего не выходило, его сильно отвлекали жажда и зуд. Но в своих странствиях Проклятый научился отрешаться от внешних раздражителей, ведь иногда это было просто необходимо для выхода на изнанку. Помогло это умение и сейчас, сон постепенно его сморил.

***