Возвращение с того света

– Полегче, – резко оборвал его Колышев и одними глазами указал на милицейского лейтенанта, скромно сидевшего на самом краешке кресла у окна и от смущения вертевшего в руках фуражку. – Я ведь говорил уже: так надо. Надо, понимаешь?

– Кому это надо? – ворчливо спросил Волков, и Колышев понял, что гуру и чудотворец настроен немного поскандалить. Сучий потрох, с раздражением подумал майор. Похотливый боров, скотина…

Забыл, кто его из дерьма поднял, отмыл и в люди вывел…

– Лейтенант, – негромко, сдерживаясь из последних сил, сказал Колышев. – Будь так добр, оставь нас одних.

Лейтенант вскинул на него испуганные глаза, но встал и вышел только тогда, когда Волков коротко и раздраженно дернул подбородком в сторону двери. Вся эта пантомима несказанно обозлила и без того державшегося на остатках самообладания майора.

– Ну? – капризным барственным голосом спросил Волков, когда дверь за лейтенантом закрылась, мягко чмокнув защелкой.

Что же это они меня все понукают, сатанея, подумал Колышев. Мало мне было двоих понукальщиков в Москве, так еще и этот туда же! Лебедь, Рак и Щука.

– Хрен гну! – вызверился он в ответ. – Что ты скрипишь, как несмазанная телега? Что тебе не так?

– Ты не ори, майор, – тоже повышая голос, ответил Волков. – Что это ты здесь раскомандовался? Ты кто такой, мать твою? Чекист – чистые мозги, горячие уши и холодные яйца! Твое дело телячье, делай свою работу и молчи в тряпочку!

– Я делаю свою работу, – сдерживаясь, сказал Колышев. – Я делаю свою работу, а ты, колдун недоделанный, мне мешаешь!

– А это потому, – тоже беря тоном ниже, откликнулся Волков, – что мне не нравится, как ты ее делаешь. Зачем тебе этот истопник? Зачем вся эта возня с милицией? Засветим единственного нашего человека в этой шарашке, привлечем внимание к котельной…

Колышев скривился как от зубной боли. Волков был гипнотизером, оратором, секс-машиной, кем угодно, но только не мыслителем. Хуже всего было то, что он ни в какую не желал этого признавать, основательно войдя в роль святого. «Шлепнуть бы его, – подумал майор, – да жаль, заменить некем.»

– Шлепнуть бы тебя, – сказал он вслух. – Стратег хренов… Все это дерьмо, между прочим, ты заварил. Оружие спрятали плохо, первый попавшийся пьянчуга его нашел и по всему свету раззвонил. Взрыв устроили, внимание к себе привлекли…

Ты хоть понимаешь, что я за тобой дерьмо выгребаю, а не за Папой Римским? Взять этого истопника, Бесфамильного этого… Кто его на работу в котельную заманил? Твой человек. А зачем? Работать ему, бедняге, тяжело было одному… А теперь он сидит там, как чирей на заднице, и вопрос еще, что он видел и чего не видел. И ты же ко мне после всего этого лезешь со своими претензиями…

Волков сидел, набычившись, и смотрел на него исподлобья, грызя ногти на левой руке. Ни дать ни взять, нашкодивший мальчишка, с глухим отчаянием подумал майор. И это наш единственный козырь… Он раздраженно схватил со стола длинный и узкий золоченый портсигар Волкова, со щелчком открыл его, взял длинную сигарету, прикурил, надсадно закашлялся и отшвырнул сигарету в сторону, не заботясь о том, что может прожечь дорогой, ручной работы ковер. Сигарета была с травкой.

– Куришь всякое дерьмо, – просипел он, бросив портсигар на инкрустированную палисандром крышку стола. – Ты пойми, что момент сейчас особенный. По лезвию идем. До выборов восемь месяцев, пора за дело приниматься, вот-вот начнем. Нам сейчас внимание к себе привлекать никак нельзя. Я понимаю, удержаться трудно, когда всякая шваль под руку гавкает… Порой, веришь, взял бы пистолет да и прострелил иному башку… Но я же терплю!

И ты потерпи, не пори горячку. Хватит уже, напорол… Мне теперь непременно надо начальству глаза замазать, отдать кого-нибудь, вот он, мол, ваш террорист. И Бесфамильный этот – самая что ни на есть подходящая кандидатура. Ни паспорта у него, ни прошлого – ничегошеньки. Готовый боевик, хоть на витрину его ставь. И потом, не нравится он мне.

Я на него давеча издали смотрел… Крепкий мужик и не дурак! Мыслю, не подсадной ли…

Волков вздрогнул и вскинул на него глаза.

– Так какой тогда смысл его арестовывать? – спросил он. – Он же нас всех тогда с потрохами сдаст.

– Не сдаст, – успокоил его Колышев. – Просто не успеет.

– Попытка к бегству? – быстро спросил Волков.

Колышев кивнул.

– И вот что, – сказал он уже совсем спокойно. – Это все дела насущные.., злоба дня, так сказать. Лесных передает, что пора начинать предвыборную кампанию. Основные тезисы я тебе на днях привезу, вот только разберусь с этим маньяком-террористом.

– Ладно, – покладисто согласился Волков. – Только есть у меня одна мыслишка…

– Ну да? – поразился Колышев. – Как же это тебя угораздило?