Возвращение Шерлока Холмса

— Кто вы такой?

— Шерлок Холмс.

— Не может быть!

— Я вижу, вам известно мое имя. Тем лучше. Я буду представлять официальную полицию впредь до ее прибытия. Эй вы, послушайте! — закричал он испуганному конюху, который появился на краю лужайки, под деревьями. — Подите сюда. Возьмите вот эту записку и гоните вовсю в Фарнем. — Он написал несколько слов на листке своего блокнота. — Отдайте это начальнику полицейского участка. А пока вместо него я.

Могучий ум Холмса и его воля теперь управляли этой трагической сценой, все остальные участники лишь подчинялись ему. Уильямсон и Каррутерс отнесли раненого Вудли в дом, в то время как я предложил руку испуганной девушке. Раненого положили на кровать, и по просьбе Холмса я осмотрел его. Я нашел Холмса в увешанной старинными гобеленами столовой, двое арестованных сидели против него.

— Он будет жить, — сказал я.

— Что? — вскочил на ноги Каррутерс. — Я пойду наверх и прикончу его. Не хотите ли вы сказать, что эта девушка, этот ангел будет на всю жизнь прикована к этому чудовищу Джеку Вудли?

— На этот счет можете не беспокоиться, — сказал Холмс.

— Есть по крайней мере две причины, в силу которых она ни в коем случае не будет его женой. Прежде всего мы поставим вопрос о том, имел ли мистер Уильямсон право венчать.

— Я принял сан, — сказал старый негодяй.

— Которого вас потом лишили.

— Священник останется священником всегда.

— Сомневаюсь. А как насчет разрешения на заключение брака?

— Оно у меня в кармане.

— В таком случае вы достали его мошенническим образом. Как бы то ни было, венчание по принуждению — это не венчание, а серьезное преступление, в чем вы скоро убедитесь. Думаю, что у вас будет по меньшей мере десять лет, чтобы обдумать это хорошенько. Что касается вас, Каррутерс, то, право, лучше бы вы не вынимали из кармана этот злосчастный пистолет!

— Теперь я вижу, что вы правы, мистер Холмс. Но поймите: я люблю эту девушку, и я впервые узнал, что значит любить. Какие я предпринимал предосторожности, чтобы уберечь ее! И вдруг все пошло прахом, и она оказалась во власти самого свирепого негодяя в Южной Африке, имя которого наводит ужас на всех от Кимберли до Иоганнесбурга. Поверите ли, мистер Холмс? С тех пор, как эта девушка стала у меня работать, я ни разу не отпустил ее домой одну, потому что знал о сборищах этих негодяев. Я каждый раз садился на велосипед и сопровождал ее. Конечно, я держался на почтительном расстоянии и, кроме того, надевал поддельную бороду, чтобы она не узнала меня. Мисс Смит так независима и горда, она ни за что не осталась бы работать у меня, если бы узнала, что я всюду сопровождаю ее.

— Почему же вы не сказали ей об опасности?

— Потому что и в этом случае она бы покинула меня. Я просто не мог этого сделать. Хотя она и не любила меня, для меня было счастьем видеть ее в доме, слышать звук ее голоса.

— Вот что, — сказал я, — вы называете это любовью, мистер Каррутерс, а по-моему, это называется эгоизмом.

— Может быть, вы и правы. Но разве любовь и эгоизм не сопутствуют друг другу? Словом, я не мог допустить и мысли, что она покинет меня. Кроме того, планы этих бандитов таковы, что ей необходима была защита. Потом пришла телеграмма, и я понял, что теперь они начнут действовать.

— Какая телеграмма?

Каррутерс вытащил ее из кармана.

— Вот она, — сказал он.

Содержание телеграммы было простым и коротким:

— Хм! — сказал Холмс. — Мне кажется, я вижу всю цепь событий и понимаю, почему телеграмма сыграла роковую роль. Но раз уж мы все равно сидим и ждем, может быть, вы расскажете нам, что знаете.

Тут старый негодяй в сутане разразился бранью.

— Клянусь всем святым, — заорал он, — если ты донесешь на нас, Боб Каррутерс, то я сделаю с тобой то, что ты сделал с Джеком Вудли! Насчет девчонки можешь приходить в телячий восторг сколько душе угодно, это твое дело. Но если ты продашь своих друзей этому фараону в штатском, будешь последней собакой, ясно?

— Вашему преосвященству незачем так волноваться, — сказал Холмс, закуривая. — Дело и так совершенно ясно, и если я интересуюсь некоторыми детали ми, то лишь из чистой любознательности. Впрочем, если не хотите рассказывать, то давайте расскажу я, и тогда вы увидите, как мало вы можете скрыть. Прежде всего, вы трое — то есть вы, Уильямсон, вы, Каррутерс, и Вудли — приехали из Южной Африки в надежде на…

— Ложь номер один! — закричал священник. — Я увидел их в первый раз два месяца назад и никогда не был в Африке. Скушайте на здоровье, дорогой мистер Не-суйте-нос-в-чужие-дела!

— Да, мы познакомились только два месяца назад, — сказал Каррутерс.

— Хорошо, значит, вы двое приехали из Африки. Его преосвященство — продукт отечественного производства. В Южной Африке вы были знакомы с Ральфом Смитом. У вас были основания предполагать, что он не протянет долго. Вы разузнали, что наследство его должна получить племянница. Ну как, все правильно?

Каррутерс кивнул, а Уильямсон опять разразился проклятиями.

— Девушка была ближайшей родственницей, и вы знали, что дядя не оставил завещания.

— Он не умел ни читать, ни писать, — сказал Каррутерс.