Возвращение - смерть

То ли дело Кукис, - поспешила согласиться я, а шеф учуяв несуществующую издевку решил быстро поставить начальственную точку: "Делай, как знаешь, но меня в известность - в обязательном порядке!"

На его красивом черном столе ласково тренькнула трубка. Я тихонько тронула ручку двери.

- Подожди, это тебя. Из академии. Там у них какое-то преступления века почти раскрыто . Или сделано? Не понял я. И знаешь, что странно, преступление века там, а ты почему то здесь. Или ты по дороге уже успела заскочить? - спросил он демонстрируя извращенное чувство юмора и раскатисто засмеялся. В следующий раз вместо масла я подарю ему яд кураре. И он, хозяйственный, не выкинет эту гадость никогда в жизни. А потом, когда я снова попаду в историю, то у меня уже будет один подозреваемый с прямыми доказательствами. Ноги неожиданно стали ватными. Если Танечка не выкарабкалась... - Если не выкарабкалась, то мое плавание по морю отбросов продлиться ещё неизвестно сколько.

- Надя, как хорошо, что вы ещё не ушли, - ко мне подошел раздосадованный моим наличием Рубин и торжественно объявил. - Владимир Игнатьевич велел выделить вам машину. Неизвестно, правда, за что. Прошу...

Ругаться с Рубиным, даже по привычке не было сил. Мне нужно себя беречь. И себя и нервы, и слова, которые могут ещё очень понадобиться. И что в конечном итоге Рубин - комар с увеличенным хоботком, а потому вместе со своими сектантами исповедует принцип "сам не гам и другому не дам". Бедный. Проедусь - ка я лучше на "форде" (с ударением на последнем слоге) , вскормленном моим собственным маслом.

- Нет, - широко улыбнулся Рубин. - Вам сюда, - он издевательски распахнул дверцу "запорожца", думая что это может меня испугать. Бедный, сказано же. - Свою машину шеф не доверяет даже собственной жене. Вас куда? В милицию сразу? Или заедем по дороге отметим ваш новый подвиг?

Закрыть бы его в этом "запорожце" навсегда. Да, боюсь, двоеперстцы обидятся. Ведь это он, умник, втравил меня в Чаплинского. Как будто знал все заранее. Жаль, что в этой истории он годиться лишь для роли козла извозчика. До академии мы доехали молча и я, проклиная себя за то, что для начала не воспользовалась телефоном, на негнущихся ногах добралась до кафедры. Я открыла дверь, у которой почему-то никто не дежурил и хрипло спросила:" Таня?..."

- Эх, Надежда Викторовна, не Таня. Но все гораздо, гораздо хуже. В тысячу миллионов раз, - сказал Мишин и печально почесал за своим великолепным оттопыренным ухом. - Хорошо, что вы пришли. Теперь нас трое...

Я быстро прикинула возможную естественную убыль кафедры и замерла на пороге с открытым ртом. Если с Танечкой все в порядке, а нас только трое, то...

Неужели Тошкин был прав? И короткие руки Чаплинского все-таки добрались до тщедушной шейки Татьяны Ивановны?

Хорошо, что я не размышляла вслух, иначе бы мой шеф сразу догадался, что с математикой в школе у меня были большие проблемы (из этого грустного факта, в сущности, и росли ноги моего филологического образования). Трое, он сказал трое, а по моему недальновидному разумению, даже при отбытии Заболотной в мир иной нас должно было остаться по меньшей мере четверо, даже с половиной учитывая полуживое состояние Танечки, которое Мишин только что подтвердил.

Да - в тысячу миллионов раз. Все было хуже в тысячу миллионов раз.

- Что? - прошептала я помертвевшими непослушными губами.

- Виталий Николаевич, - скорбно ответил шеф, приобнимая меня за талию по случаю нашей общей невосполнимой утраты. - Он...

- Так и не поставил свою пьесу , - покорно всхлипнула я, со стыдом припоминая, как вылавливала скромного гения в клубе мужчин нетрадиционной ориентации. - Когда? - тихо спросила я, решая быть мужественной и стойкой. Мне предстояло ещё по меньшей мере два раза увидеть притягательную надпись: "Сливятин, я тебя жду", и я готова была это выдержать.

- Да практически только что, - тяжело выдавил из себя шеф, продолжая придерживать свои руки на моем теле, покрытого выходными джинсами от тоже покойного Версаче. - Он здесь, заходите быстрее.

Я невольно отшатнулась. Мишин, видимо считал, что рассматривание трупов в стенах кафедры является моим вторым хобби. На его месте, я не разыскивала бы нервную женщину только для того, чтобы вместе полюбоваться убиенным сотрудником. Странно, по всему виду Мишина - смерть Татьяны Ивановны выглядела вообще как нечто само собой разумеющееся. Может быть, они лежат там вместе, как Ромео и Джульетта. Меня слегка затошнило. В основном ,от итогов чужой любви. Но чем же мешала Чаплинскому безобидный режиссер Виталий Николаевич. Безобидный, и увы, теперь уж навсегда, безызвестный.

- Да, заходите же , - Мишин буквально втолкнул меня в кабинет и резко закрыл за собой дверь. - Вот он - наслаждайтесь.