Возвращение тамплиеров

Мне неприятно также, что Уайт занес в свой компьютер всю информацию, сообщенную нами. Я считаю это незаконным присвоением чужой собственности, чем-то вроде воровства. Однако нельзя отрицать, что участников расследования теперь уже не трое, а пятеро. Если все закончится крахом, чего я опасаюсь, то и пойманных в кулаке мух тоже будет пять.

Эмоциональный итог: магнетическое воздействие, какое оказывал на меня Борги, прекратилось. Теперь я презираю это толстокожее животное, да, и считаю его гадким клоуном. Зато глухая неприязнь к Уайту осталась, и даже присутствие прелестной девушки не смягчает ее.

Естественно, Яирам пригласил Бетти поужинать вместе. Она согласилась спокойно, без всякого смущения — без комплексов, как говорят здесь, — и предложила поехать в один итальянский ресторан в Бруклине.

В доме Уайта я поужинал бифштексом. Не откровенничаю. Кроме того, мне так и не удается понять, каковы же сексуальные намерения рыжего Иеремии.

Возвращаюсь в гостиницу около одиннадцати. Решаюсь негромко постучать к Яираму. Повернув защелку, он открыл мне, уже в пижаме.

— Как, ты уже здесь?

— А где я должен быть? — спрашивает он, зевая.

— Можно войти?

— Конечно входи. Я один. Совершенно один. Спать не хочется.

— Этот симптом обычно кое о чем говорит.

— Хочешь спросить, не влюбился ли я?

— Мне казалось, ты так хорошо начал.

— Синьор Долг, пора бы тебе уже знать мою особенность — у меня совершенно неудержимая потребность ухаживать за девушками. Хочешь выпить?

— Почему бы и нет?

— Посмотри, какой чудный бурбон. Я купил его здесь напротив.

Мы садимся: он — на кровать, я — в кресло.

— И молодец. Угощаешь выпивкой, а ведь еще вчера понятия не имел, что такое бурбон.

— И что же?

— Винчипане, у тебя совершенно необыкновенные хамелеонские способности. Ты моментально приспосабливаешься к любой обстановке, где бы ни оказался. Это признак неустойчивой личности.

— Когда ты принимаешь этот безапелляционный тон, то становишься отвратительным. Тебе это известно?

— Ну, как прошел вечер с Френкель?

— Френкель? Почему ты называешь ее так?

Видя, что не отвечаю, Яирам пожимает плечами:

— Скромный ужин при свечах, рыбное меню. Постой, я дам тебе адресок. Так что если захочешь пойти туда с девушкой…

Жестом останавливаю его:

— А потом?

— Что «потом»?

— Остальная часть вечера?

— Больше ничего. Такси и до свидания. А ты что думал? — Неожиданно его взгляд становится настороженным, — А зачем тебе знать все подробности? И почему, собственно, я должен отвечать тебе?

— Бетти — любовница Уайта?

Улыбается:

— Не говори глупостей. Готов поспорить на собственную голову.

— Я бы не стал этого делать.

Разгорячившись, Яирам не сдерживается:

— Да ты хорошо ее рассмотрел? Клянусь, никогда еще не встречал такой красивой девушки. И ты тоже, признайся. А знаешь, она ведь старше нас. Ей двадцать пять. Она учится и должна получить диплом по социологии или по психологии, но не спешит. У нее уйма денег, но она еще и умна, и это сразу заметно… Вот что надо бы сделать, будь у меня хоть капля мозгов, — жениться на ней и остаться тут, в центре мира. И тебе тоже, Джакомо. Почему бы не обосноваться в Нью-Йорке?

— И обоим жениться на Бетти? — Допиваю бурбон и встаю. — Она хотя бы поцеловала тебя при расставании?

— Нет.

— Я тоже не стану. Спокойной ночи.

28–29–30 апреля

Пятница, суббота и воскресенье. Ничего. Чем больше узнаешь Нью-Йорк, тем больше он захватывает тебя, так кажется. У Уайта нет времени для нас: он очень занят научной работой и все время «сидит» на телефоне. В субботу и в воскресенье его дом был для нас закрыт. Думаю, у него кто-то гостит.

Мне тоже разрешено воспользоваться помощью Бетти. Приятной помощью. Музей современного искусства и церковь Святого Патрика на Манхэттене (по моей просьбе), вершина небоскреба, Гринвич-Виллидж и так далее. Яирам то и дело интересуется у Бетти, нет ли у нее подруги, которая могла бы составить мне компанию: так установилось бы равновесие. Бетти смеется в ответ, но не отвечает.

Вдруг Яирам замечает:

— Конечно, была бы тут Анна…

Он готов прикусить язык и ожидает от меня резкой отповеди.

Но я не хочу отвечать. Образ Анны становится все более размытым. Впрочем, так было и при ее жизни.

1 мая

Вашингтон. Мы с Яирамом пришли в министерство обороны, знаменитый Пентагон. Это город в городе, небольшая крепость, где тысячи людей дают спектакль про порядок и эффективность.

Нас принимает генерал Симпсон, пятидесятилетний, коренастый и почти лысый. Он приятель Иеремии Уайта. Их дружба родилась еще во время вьетнамской войны. Уайт тоже там был, хотя и недолго.

Генерал Симпсон любезен. Уайт подготовил нам почву, по телефону представив нас как университетских студентов, приехавших в учебную командировку.

— Вторая мировая война? — переспрашивает Симпсон. — Интересно, отчего в итальянских университетах интересуются такими древностями.

Целая команда помощников принимается за работу, обращаясь за консультацией к электронным мозгам и просматривая кучу архивных папок с документами. Не успеваем выпить чашку чего-то похожего на кофе, как на столе у генерала уже лежит пачка бумаг.