Возвращение троянцев

Тот вильнул большим пушистым хвостом и открыл пасть в своей особой собачьей «улыбке». Да, он готов был исполнить любой приказ хозяйки и он наверняка мог по следу найти Астианакса. Но можно ли надеяться, что пёс один сможет отнять мальчика у разбойников? И куда они потом денутся? Нет, дать ему приказ — значит послать его на смерть и, вероятно, обречь на смерть сына. Видимо, выход всё же только один. Только один!

В то время как во дворце и в городе происходили все эти события, к берегам Эпира почти одновременно, с разницей в два-три часа, пристали два судна.

Одно — новенький красивый корабль, судя по оснастке и парусам, не ахейский, зашёл утром прямо в гавань. Его гребцы, говорившие на критском наречии, объяснили страже, что плывут из Фракии, что у них были товары — дорогие поделочные камни и посуда, и они все успешно выменяли на редкие масла с Крита, хорошее бронзовое оружие и ткани. А сюда заплыли, лишь желая очистить дно корабля от раковин и сменить паруса, да заодно пополнить запасы воды и хлеба перед дорогой назад. К мрачному сообщению стражи о гибели их царя и волнениях в Эпире приезжие отнеслись с равнодушным сочувствием: у них не было ни повода, ни желания как-то вмешиваться в чужие междоусобицы. Однако они не поспешили с отплытием, считая, что их всё это не коснётся. Наоборот — предложили пришедшим на причал пекарям и колбасникам кое-что из своих товаров в обмен на их снедь, и, покуда шёл торг и обсуждение новостей, на берег очень незаметно сошли и потихоньку замешались в редкую толпу зевак двое: юноша лет двадцати с небольшим, в простом широком плаще и фригийской шапочке, и совсем молоденькая девушка, закутанная в тёмное покрывало. Никто не обратил на них особого внимания, а если бы кто-то вгляделся попристальнее, то смог бы заметить, что под плащом юноши, поверх тёмно-синего хитона, надеты кожаный с медными пластинами нагрудник, пояс и меч, и (что куда более странно!) такое же снаряжение прячется под скромным покрывалом девушки, только вместо меча к её поясу приторочена боевая секира. Но приезжие вовсе не желали, чтобы их разглядывали, и исчезли с пристани так незаметно, что, вероятно, за этим не уследили и их спутники с корабля.

Уже когда они покинули берег и пошли вверх по склону, в направлении города, девушка сказала своему спутнику:

— Может, тебе бы и не следовало идти со мной. Тут творится что-то скверное, и рисковать твоей жизнью...

Юноша недоумённо посмотрел на неё.

— И это говоришь ты! Смешно даже слушать! Другое дело, что это был умный совет: не говорить сразу, кто мы такие и откуда.

— Терсит, видно, не даёт глупых советов! — кивнула девушка и понизила голос: — Слушай, давай говорить тише, не то выговор у нас о-очень не местный...

Второй корабль, пришедший к берегам Эпира немного позже, подошёл было к его гавани, однако затем поменял направление, проследовал вдоль берега и вскоре зашёл в тот самый залив, в пятнадцати стадиях от бухты, ещё накануне причалил корабль Неоптолема. Его кормчий не был так опытен, как Филипп, и побоялся вести судно меж зубастых рифов, а потому решил пристать прямо у входа в залив. И вот тут те, кто плыл на этом судне — а плыло на нём, не считая тридцати гребцов, всего четверо, увидели в глубине бухты корабль.

— Смотрите! Это наш! — крикнул стоявший на носу человек и замахал рукой людям на берегу: — Хвала богам, он нашёлся! Эй, мирмидонцы! Эй! Вы что это делаете здесь, а не в гавани?

— А вы? — ответили им вопросом на вопрос.

— Где царь? Неоптолем где? — крикнул Ахилл: это он стоял на носу корабля.

— Мы ждём его со вчерашнего вечера! — последовал ответ кормчего Филиппа.

Глава 4

Факел трещал и чадил, оставляя на и без того тёмной стене чёрные языки копоти. Вероятно, в хранилище храмовых богатств откуда-то проникал свежий воздух, и его слабое движение под сводами подземного коридора колебало пламя.