Возвращение в Арканар

У человека за столом был странный взгляд.

— Излагайте, Руди.

— Первое — необходима другая концепция вмешательства. Для начала определиться, что для нас Арканар — партнёр или полигон? И придерживаться чего-нибудь одного. Если понадобится — патрулировать Арканар с воздуха — хотя бы и на дирижаблях.

Второе — челюсти должны крушить профессионалы, место учённых в кабинетах. Как говорится, «Организатору чистые руки, исполнителю — чистая совесть».

Третье — может, доктор Александров в чём-то прав? Нельзя нас оставлять на планете. Мы просто опасны…

— Послушайте, Руди. Мы ведь тоже проходили через всё это. Кровь, допросы с применением физического воздействия. Так ведь коммунизма без крови не бывает. Есть вещи, о которых не нужно говорить. Их надо просто делать. А потом забыть. Не было никаких арканарцев, никаких боевых звездолётов… Были неудачные учения СГБ по отражению инопланетной угрозы. Погибли люди. СГБ ответит за это. Может, случиться, что Службу просто расформируют — и тогда её функции примет другая организация. Скажем, одна известная мне комиссия. А то, что многие наши работники, быть может, уйдут в эту комиссию — так кто же разбрасывается квалифицированными кадрами? В конце концов, если кто некомпетентен — кто же его возьмёт? Такое ведь бывало и не раз… Вывески меняются — Служба остаётся. Ещё что-то?

— Последнее, — Антон выложил на стол бумагу.

Жилин прочитал её. Поднял глаза.

— Видите ли, Руди… Никого из этих людей, по-видимому, уже нет в живых. Их взяли в заложники ещё три дня назад, когда погиб этот… Шига. Вышли на меня. Сообщили, что биологическая экспедиция попала в плен к варварам. И обещали добиться освобождения в обмен на всего «несколько небольших уступок». Я никогда не вёл переговоров с террористами!

Вы сказали, что готовы ко всему. Что ж, я отвечу и за это.

Некоторое время сидели молча. Потом Руди встал.

— Послушайте, Иван. Когда-то у меня был друг. Совсем ещё мальчишка. Он дрался за меня и за тех, кто мне дорог. Его убили. Всего за несколько часов до того я обещал мстить за каждую подлость по отношению к своим друзьям. Но Эксперимент требовал закрыть глаза на это… И я закрыл. Слабость и трусость — за ними всегда вороньё и гробы, как поётся в одной старой песне. Если мы спустим и это, они решат, что можно безнаказанно убивать землян.

Иногда не нужно размышлять и взвешивать… А просто ударить так, чтоб…

Он встал, слепо пошатываясь, и пошёл к выходу.

Иван Жилин, Президент, долго смотрел ему вслед. Потом опустил глаза на бумагу, всё ещё лежавшую перед ним. Всего две строчки:

«Прошу отставки в связи с выездом в Арканар по семейным обстоятельствам

Рудольф (Антон) Сикорский».

…В архиве было тихо. Очень серьёзный Петр Ангелов сосредоточенно работал с терминалом. Сабина тихонько играла что-то печальное.

На столе обнаружилась новенькая книга. На раскрытой странице Руди прочитал:

«Где заканчивался, где начинался и как выглядел лес на карте — лисёнка не знала, да и не особо интересовалась. Наблюдала, радуясь за сменой времён года, за листьями, кружащимися в нежном танго, за фазами луны и многими другими вещами, окружающими её с рождения. Летом играла в траве — ловила солнечных зайчиков, гонялась за куропатками, ловила свой собственный хвост до тех пор, пока не закружится голова. После плюхалась на траву и довольно облизывалась, будто съев какую живность повкуснее. Осень проводила, купаясь в кленовых холмах одного с нею цвета — так, что порой казалось, будто в куче листьев танцует язык пламени»[6].

Руди взглянул на обложку: Дж. Тафнат «Сказки для сына».

— У Джереми был сын? — удивился он.

— Есть, — ответила Сабина, — Джереми очень его любил и переживал, что не сможет увидеть. Даже воспитывал на расстоянии. Так что кто-нибудь должен сообщить наследному принцу Кайсана о смерти его отца. Можно добавить, что убил его агент Святого Ордена.

Руди только кивнул.

Петя наконец оторвался от терминала.

— Привет, Руди, — сказал он.

— Привет, Петя. Слушай внимательно. С этого момента ты — руководитель Комиссии.

У Пети вытянулось лицо.

— Как это?! А ты?.. А Сабина?..

— Мы с Сабиной уезжаем развлекаться, — музыка смолкла. На Антона уставилось уже две пары удивлённых глаз, — Не волнуйся, Петя. У тебя всё получится. Однажды ты уже справился.