Возвращение в Белоземицу (СИ)

В кармане зазвонил телефон, и увидев на дисплее имя, я радостно улыбнулся. Нашёлся, наконец, командировочный. Сбросил звонок, посмотрел на собеседника.

— Мне уже пора, — подтвердил Степан, который так и держал циферблат в поле зрения.

Что-то в этом было, ох не зря он так торопится. Пожав его длинные и тонкие пальцы на прощание, я поднялся и вышел на солнцепёк. Сколько же сегодня? Тридцать? Тридцать пять градусов? Сейчас бы в Белоземице, на берегу речки лежать, а не в бетонно-асфальтных джунглях бродить.

Степан прошёл мимо, направляясь к пискнувшей сигнализацией машине, а я вернулся на лавочку — какая разница где разговаривать? Набрал Сашку и после трёх гудков, наконец услышал его голос в трубке:

— Привет, Дим.

— Привет-привет! Ты куда пропал, я тебе…

— Погоди тараторить, — голос друга был очень серьёзен. — Ты сейчас где, по-прежнему в Безоземице?

— Нет, как раз сегодня приехал в город на денёк, вечером назад. У меня, кстати, есть свободное время, можем увидеться.

— Отлично, — голосе в трубке выражает явное облегчение. — Ты один?

— Ну да.

— Это хорошо. Я вообще то опять уезжаю, но поговорить надо очень срочно. Минут через десять буду возле твоего дома, сможешь выйти?

— Смогу… — растеряно ответил я.

— Хорошо, давай у газетного киоска тогда.

Иду к назначенному месту с нехорошими предчувствиями, и чем больше думаю о состоявшемся разговоре, тем более они нехорошие. За всё время нашей дружбы, Сашка ещё ни разу со мной так не разговаривал, что-то не то было сегодня с его интонациями. Стою, едва ли не приплясывая, но вместо знакомой Сашкиной машины, возле меня останавливается тёмно-синяя 'Гранта', и мой друг вылезает с пассажирского сидения.

Пожимаю ему руку, но Сашка молчит, лишь таращит глаза в удивлении.

— Ты чего с собой сделал, дурик? — спрашивает он наконец.

— В каком смысле? А! — Я вспоминаю о татуировках и смотрю на свои руки. — Так получилось, Саш. Позже расскажу, может быть.

— Не 'может быть', а непременно расскажешь! — говорит он так, что я понимаю, вытрясет, невзирая ни на какие сущности, сколько бы их там у меня не было.

— Ладно, — соглашаюсь, не уверенный в том, что смогу выполнить обещанное.

— Я тут уезжал, задержался немного. И сейчас опять уезжаю, потому долго не могу разговаривать, извини. Но и телефону этот разговор нельзя доверять, пришлось вот заскочить.

Только сейчас замечаю, на заднем сидении несколько сумок и пакетов. Вопросы излишни…

— Я понимаю, работа, — начинаю я, но Сашка тут же перебивает.

— Не важно сейчас. Ты с этими девчонками в Белоземице, потерял контакты, или ещё дружишь?

— С Янкой мы так и живём, — почти гордо отвечаю я, но друг только хмурится.

— Такое дело, Дим. Я попросил кое-кого узнать про них, и когда сегодня в город вернулся, конвертик в тумбочке был с выписками, заключением и прочим, что нашлось.

— Какими ещё выписками? — удивляюсь я.

— Эту блондинку мы так и не нашли. Слишком мало информации — ни фамилии, ни места жительства. Полистали местных жителей, но там даже по возрасту подходящих вариантов нет. Молодые не живут в Белоземице, пенсионеры в основном.

— Я попробую узнать фамилию…

— Узнаешь — скажи. Мы нашли Яну.

Мне не понравилось то, как он это сказал, и я вперился взглядом в лицо друга.

— Ну, и?

— Соколова Яна Сергеевна, — Сашка протянул мне конверт. — Погибла четыре месяца назад в результате аварии. Пьяный дружок, с которым она ехала, не справился с управлением и въехал в столб у дороги. Оба насмерть. Здесь скан-копии некоторых её документов, свидетельство о смерти и прочее.

Медленно, с пустыми как у зомби глазами и ещё более пустой головой, я заглянул в конверт и первый лист сверху оказался фотографией.

Яна, рыжая и весёлая, смотрела на меня со снимка. Левый глаз прищурен, она точно подмигивала мне, спрашивая:

— Ну что ты теперь предпримешь, хранитель?

Глава 25

Мне нравится наш район. Стандартные девятиэтажки, которыми он застроен, перемежаются скверами и велосипедными дорожками, по которым гуляют с колясками молодые мамы. Поблизости нет больших торговых или развлекательных центров, а отдел полиции, находящийся в соседнем здании, обеспечивает относительный порядок и безопасность.

Именно здесь, в небольшом скверике, я и приземлился на уже вторую за сегодня лавочку. На прошлой был разговор с Дядей Стёпой, и казалось, что мне в тот момент было неловко, может даже тяжело. Сейчас, я бы предпочёл разговор с ещё дюжиной таких вот Степанов, вместо единственного маленького конвертика, который так и сжимал в руке.

Мимо пробежали два мальчика близнеца лет семи-восьми, с сахарной ватой в руках, счастливые и шумные, мамаша пытавшаяся их догнать, остановилась неподалёку от меня, согнулась, положив руки на бёдра и тяжело дыша.

— Лёша! Слава! Ну-ка вернитесь быстро ко мне! — голос у неё оказался визгливый и раздражённый.

Посмотрев в мою сторону, мамаша поджала губы, и выпрямившись пошла дальше. Пускай.