Возвращение в Мир Смерти

Во-первых, в известном смысле я вобрал в себя все лучшее от убитых мною друзей. Так мне казалось тогда: все лучшее. Во-вторых, не без помощи энергии иной вселенной я взял под личный биологический контроль всю планету Солвиц, начинив искусственной протоплазмой не только роботов-слуг, но и все движущиеся механизмы, всю автоматику, все компьютеры… В итоге я сделал так, что даже гравитация и электромагнитные волны на этой планете подчиняются моей воле. До известной степени, конечно. Но все же… В-третьих. Вот у вас, как и у всех, пять чувств, ну, точнее, шесть. У Язона, например, телепатические способности очень сильно развиты. А у меня — вдумайтесь в это! — восемнадцать. Восемнадцать сенсорных каналов связывают меня с внешним миром. Вот и скажите после этого, человек ли я.

— Конечно, нет, — с непонятной интонацией проговорила Мета, в то время как Язон и Троу посчитали вопрос чисто риторическим.

— Однако ничто человеческое мне не чуждо! — напомнил Солвиц. — Скажу вам больше, получив в свои руки такое, о чем не мог и мечтать, я ни на йоту не приблизился к пониманию абсолютной истины. И я страдал от этого, как самый обыкновенный и жалкий человечишко. Мне захотелось умереть. Но дьявол расхохотался мне в лицо, напомнив, что теперь я не только бессмертный, но и неубиваемый. Я называю дьяволом иную вселенную, так удобнее и короче. Разве дело в словах?

Тогда я решил вернуться в свой мир, чтобы здесь искать ответы на все вопросы. Я был омерзителен сам себе, как никогда. Я искал способ преодолеть это чувство, и я нашел его.

Это было как озарение. Вы знаете, что в человеческом теле все органы расположены в строго определенных местах, все секреты, ферменты, полуфабрикаты, рабочие жидкости и продукты выделения никогда не смешиваются между собой. В мозгу же такого разделения нет. Представьте себе смесь слюны и фекалий, мочи и крови, пота и желудочного сока. Смесь всего этого сразу — наиболее точная аналогия для понимания человеческой психики. В течение жизни мы сами отравляем себя собственными ядовитыми выделениями. Человек почему-то не отработал системы утилизации умственных отходов, куда как более опасных, чем отходы физиологические. Представляете, как остро ощущал я это всеми своими восемнадцатью органами чувств и огромным мозгом величиной с планету?! Да я просто вынужден был изобрести систему психической ассенизации. Всю мерзость, накопившуюся во мне за тысячи лет, я вывел на поверхность астероида, а здесь, в центре мира, оставил все лучшее, все доброе и прекрасное.

А в промежутке я разместил, так сказать, материальную базу, царство неживых предметов, свои бесчисленные лаборатории и испытательные полигоны, андроидов и механических роботов, а также — кусочек природы, похожей на земную, какой я помню ее по своему детству.

— Вот и все, — подытожил Солвиц после паузы. — Сейчас мы с вами находимся в той части моего мира, где ничего плохого не может произойти по определению. Зато здесь исполняются любые желания, и сладкий миг счастья растягивается на долгие годы.

— Но разве в этом цель человеческой жизни?! — агрессивно поинтересовалась Мета.

— Для кого-то — безусловно, — улыбнулся Солвиц своей неповторимой грустной улыбкой. — Для меня — нет. Я здесь просто отдыхаю. Вы — по-моему, тоже. А вообще, нет такого понятия „цель человеческой жизни“. Цели у всех разные. О моей поговорим чуть позже. А ваша… Вот скажите, часто ли вы задумывались…

— Постойте, постойте! — перебил Язон, боясь, что милая философская беседа сейчас уведет их совсем в другую сторону. — Вы не договорили об этих тварях на поверхности. Они все-таки кто»? Специально созданные виды оборонительного оружия или, пардон, фекалии вашего мозга?

— Они и то и то. Одновременно, мой дорогой Язон.

— Допустим. Но тогда у вас концы с концами не сходятся. Оружие создавалось в самом начале для защиты от этого вашего дьявола, а разделение интеллекта произошло много позже, когда вы уже возвращались оттуда — сюда. Я правильно запомнил?

— Да, но вы не учитываете, что все несколько сложнее. Вы как-то все ленитесь вдуматься. А вы попытайтесь! В мире, где число пи равняется точно двум, с такой субстанцией, как время, тоже происходят странные вещи. При переходе туда-сюда даже причины и следствия зачастую меняются местами.

— Тогда, пожалуй, и впрямь не стоит совать свой нос во вселенную дьявола!

Эти слова произнес Троу, и все удивились. А он добавил:

— Я отказываюсь заниматься наукой в мире, где нарушены причинно-следственные связи.

— А вот и зря, — спокойно сказал Солвиц. — Настоящий ученый ни от чего отказываться не должен.

Язон усомнился в справедливости и этого чеканного постулата. Опять доктор Солвиц все меньше нравился ему, но все-таки главная задача оставалась прежней — разобраться с этими тварями наверху. И Язон с упорством, достойным лучшего применения, возвращал и возвращал их разговор в нужное русло.

— Значит, вы развели на поверхности астероида всю эту гадость и с нею, словно с лучшим подарком для старых друзей, направились в родные пенаты. Это очень благородный поступок, дорогой мой Тедди!