Возвращение в Пустов

Бугримов надавил сильнее.

— Этот город — мой. И этот мир — мой. А твоего здесь разве что вот это, — второй рукой он запихнул Шумеру за ворот пальто железнодорожный билет. — Сейчас мы тебя посадим…

Бугримов обернулся.

— Эй! — крикнул он грабителям. — Чего стоите?

Шумер закашлял.

— Они тоже… прошлое.

— Сейчас это прошлое отправит тебя куда подальше. Эй!

Бугримов обернулся снова и обнаружил, что отделен от своих подручных дрожащей стеной воздуха. Рот его растерянно приоткрылся. Деревья, темный торец здания, фонари и фигуры грабителей оплыли в едва угадываемые силуэты. Прямая аллея казалась фантастически кривой. Фантики и этикетки кружились цветными блестками.

— Как? Что это?

Бугримов попытался соединить руки на горле Шумера, чтобы вытрясти из него душу и понимание, но пальцы его внезапно соскользнули и не смогли поймать даже ворот пальто. Какая-то непреклонная сила сдвинула его назад, вытеснила за границу текущего воздуха, как он ни хватался, за что придется. Искры брызгали из-под каблуков.

— Ну, нет!

Оказавшись выдворенным наружу, Бугримов с гневным криком поднялся и с усилием, с матом прорвался к Шумеру обратно, безнадежно портя дорогой костюм и пальто, отплевываясь от грязи, воды, клочков полиэтилена и пепла. За ним все еще виднелась аллея, но ни Фитиля, ни спортсмена Сироты, ни низкорослого «Николая Алексеевича» найти там было уже нельзя — растворились, пропали.

— Это мой город!

Бугримов, вытянув руки, шагнул к Шумеру. Выставленная вперед нога его заходила, словно боролась с невидимым течением. Следующий шаг он сделать не смог. Все тело его закачалось, заколыхалось. Пальто распахнулось крылом. Бугримова потянуло назад, в зыбкое дрожание, в круговерть теней, бликов, капель. Он надул щеки, оскалился, попытался упереться в ботинками в асфальт, но его все равно с каждым мгновением относило все дальше.

— Я отпускаю тебя, — сказал Шумер.

— Что? Это я…

Бугримов скрылся за пеленой, и голос его перестал быть слышен. Какое-то время тень его еще проступала, проминалась, махала руками, но постепенно истончилась и распалась на пятна.

Будущее. Новое. Другое.

Пустов вдруг посветлел. Садящееся солнце пронзило его золотыми лучами, свет протек сквозь ограды и ветки, заполнил пустоты, рассыпался по фасадам и земле. Обласканный им Шумер вытянул ноги и засмеялся. За спиной он услышал торопливый, беспокойный стукоток туфелек. Кто-то спешил к нему. Шумер загадал, кто.