Возвращение в Вавилон

Линкольн осторожно усадил Гонорию.

– Дети, идите и начинайте есть свой суп, – сказал он, и когда они послушно ушли, повернулся к Чарли: – Марион нехорошо, и ей нельзя волноваться. Люди такого типа причиняют ей физическую боль.

– Я не просил их приходить сюда. Они выпытали у кого-то ваш адрес и умышленно…

– Понятно, но это все не очень хорошо. Делу это никак не поможет. Пожалуйста, дай мне минутку.

Оставшись в одиночестве, Чарли в напряжении сидел на стуле. В соседней комнате он слышал, как дети ужинали, односложно переговариваясь, уже забыв недавнюю сцену. Он услышал обрывки разговора из комнаты взрослых, затем треньканье телефона и звук снятой трубки и в панике пересел в другую часть комнаты, подальше от этих звуков.

Через минуту Линкольн вернулся:

– Послушай, Чарли. Думаю, нам стоит отменить сегодняшний вечер. Марион не в самой лучшей форме.

– Она злится на меня?

– Вроде того, – сказал он почти грубо. – Она не очень сильна и…

– Ты хочешь сказать, что она передумала насчет Гонории?

– Прямо сейчас она в плохом расположении духа. Я не знаю. Позвони мне завтра в банк.

– Прошу тебя, объясни ей, что я никогда и помыслить не мог, что эти люди заявятся сюда. Я так же расстроен, как и вы.

– Сейчас я ничего не смогу ей объяснить.

Чарли поднялся. Он взял пальто и шляпу и направился к коридору. Затем он открыл дверь в столовую и сказал странным голосом:

– Спокойной ночи, дети.

Гонория вскочила и оббежала вокруг стола, чтобы обнять его.

– Спокойной ночи, милая, – пробормотал он и затем постарался, чтобы голос звучал нежнее, умиротворяюще: – Спокойной ночи, мои дорогие.

V

Чарли направился прямо в «Ритц», обуреваемый идеей найти Лорейн и Дункана, но их там не было, и он понял, что в любом случае он мало что может сделать. Он не притронулся к своему стакану у Петерсов и сейчас заказал виски с содовой. Пол подошел, чтобы поздороваться.

– Как все изменилось, – грустно сказал он. – Сейчас мы имеем вполовину меньше того, что имели раньше. Я слышал о стольких людях в Штатах, которые потеряли все, что имели, если не в первую волну кризиса, то во вторую. Ваш приятель Джордж Хардт потерял все до последнего цента. Вы возвращаетесь в Штаты?

– Нет, у меня бизнес в Праге.

– Слышал, что вы потеряли почти все во время кризиса?

– Так и было, – добавил он беспощадно. – Но основное я потерял во время подъема.

– Играли на понижение.

– Что-то вроде.

И снова воспоминания о тех днях окружили его, как кошмарный сон: люди, которых они встречали во время путешествий, люди, которые не могли сложить два и два или сказать связное предложение. Маленький мужичок, с которым Хелен согласилась потанцевать на вечеринке на лайнере, оскорбивший ее, не пройдя и десяти шагов, женщины и девушки, которых выволакивали за дверь от избытка алкоголя или наркотиков в общественных местах.

«Мужчины, которые запирались от своих жен в снегопад, потому что снегопад при минус двадцати девяти – это не настоящий снегопад. Если ты не хочешь, чтобы шел снег, ты просто платишь кому надо».

Он пошел к телефону и позвонил Петерсам, ответил Линкольн.

– Я звоню, потому что не могу перестать думать о том, что случилось. Марион сказала что-то определенное?

– Марион плохо себя чувствует, – коротко ответил Линкольн. – Я знаю, в произошедшем нет твоей вины, но я не могу позволить ей развалиться на части из-за этого. Боюсь, нам придется отодвинуть этот вопрос на полгода, я не могу позволить ей опять вернуться в это состояние.

– Я понимаю.

– Мне очень жаль, Чарли.

Он вернулся за свой столик. Его стакан с виски был пуст, но он отрицательно качнул головой в ответ на вопросительный взгляд Аликса. Он не так уж много мог сделать сейчас, кроме как отправить Гонории некоторые вещи, он отправит ей много всего завтра же. Довольно зло он подумал, что это все деньги, которые он давал стольким людям.

– Нет, благодарю вас, – сказал он другому официанту. – Сколько я вам должен?

Однажды он вернется, они не смогут заставить его расплачиваться вечно. Но ему нужна была дочь, и сейчас ничто другое не имело смысла. Он больше не был молод, в его голове не было множества приятных мыслей и фантазий. Он был абсолютно уверен, что Хелен не хотела бы, чтобы он был настолько одинок.