Возвышение. Книги 1-7

— Мое присутствие здесь… не добровольное. Моя… хр-рм… моя дочь заставила меня прийти.

Гарри едва сдержался, чтобы не захохотать. Если и есть у хунов привлекательная черта, так это преданность своему потомству. Гарри дивился, как такая привлекательная особенность могла возникнуть у расы мрачных, пуританских, негибких бюрократов.

Пока Гарри наслаждался неловким положением Твафу-ануфа, скиано продолжал свою проповедь:

Сегодня мы видим, как сильные пытаются скрыть правду и соперничают за право уничтожить Благословенную Землю. Почему? Потому что их тревожит Большая Ошибка.

Так называемая «ересь» была подавлена давным-давно. Но правду можно только скрыть, ее нельзя уничтожить.

И теперь они боятся, что все разумные наконец поймут…

Миссионер сделал драматичную паузу.

…что хваленое Объятие Приливов — это объятие лжи!

Толпа, должно быть, уже знала суть послания. Но когда это было произнесено вслух, по собравшимся пронесся стон.

Это дало Гарри возможность еще немного помучить бедного чиновника.

— А как насчет этого, старина? — спросил он. — Поколение за поколением трудятся, испытывают мучения, никогда не веселятся лишь для того, чтобы их отдаленные потомки могли прыгнуть в черную дыру и оказаться в раю. Но что, если там, по другую сторону сингулярности, ничего нет? Если все эти труды ни к чему?

Твафу-ануф жалобно обвис, а его дочь наклонилась вперед, возбужденно вглядываясь туда, где в свете прожекторов взад и вперед расхаживал скиано.

…но есть другой путь спасения! Который не требует жизни на дальних горизонтах пространства и времени. Который приходит к каждому из нас, если только мы откроем…

Дочь Твафу-ануфа повернулась к своему спутнику, сильному на вид молодому самцу хуну, руку которого она с явной привязанностью сжимала. На ее плече сидел маленький роузит и смотрел на черное, похожее на хорька существо на спине у молодого хуна. Еще одно необъяснимое и ироничное явление: животные любят хунов, чего не скажешь о разумных.

Молодые хуны явно в периоде ухаживания — это выглядело бы трогательно, если бы не неизбежный исход: еще одно поколение мрачных угнетателей.

Зачем вообще хуны пришли на это странное собрание? Это противоречит самой их сути!

Гарри рефлекторно среагировал на толчок своего спутника.

— Посмотри туда! — указала Кивеи Ха'аоулин. — Это не один из тех землян, что ты ищешь?

Гарри всмотрелся в конец освещенной сцены, где стояли помощники скиано в развевающихся синих и золотых одеяниях. Среди них видна была невысокая человеческая фигуpa, одетая так же; она распоряжалась, посылая прислужников в толпу с тарелками для сбора пожертвований.

Гарри удивленно замигал.

Рети!

Ванна сама по себе преобразила бы девушку-сунера. Великолепная одежда сделала еще больше. Но Гарри видел, что и лицо ее изменилось. Там, где раньше по щеке и челюсти проходил шрам, теперь блестела гладкая розовая кожа.

Значит, посетителем мастерской по изменению тел был совсем не Двер. Мне следовало догадаться,

Рети, должно быть, бродила по Каззкарку, пока не нашла группу, которая сочла ее ценной, культ, иконой которого стала голубая планета волчат. Судя по внешности, она теперь занимает какое-то важное положение. Если Гарри и встречался с тем, кто способен выжить в любой обстановке, так это именно Рети.

— А теперь, — сказала Кивеи Ха'аоулин, — мы завершили круг. Теперь вы воссоединитесь, а я могу уйти.

Гарри собрался задержать синтианца… когда заметил, что аудитория снова волнуется. Толпа расступается, как Красное море. По проходу, между расходящимися, расползающими, отпрыгивающими существами, двигалась стройная фигура в серовато-коричневой одежде, которая словно расплывалась перед глазами. И когда фигура откинула капюшон из домотканой материи, показались взъерошенные волосы Двера Кулхана, блестящие, словно его. темные глаза.